К сожалению, правительство Ганы не оказало никакой помощи. Политики не заинтересованы в том, что не принесет голосов, и психическое здоровье стало жертвой подобного отношения. Если бы власти хотели улучшить ситуацию, они взяли бы на себя обязательство финансировать программы психического здоровья. Мы пробовали надавить на правительство, чтобы оно хотя бы декриминализировало попытку самоубийства, но она остается уголовным преступлением. Поэтому тот, кто пытался покончить с собой, попадает в тюрьму, а не в больницу. Ничто из сказанного нами по этому вопросу не оказало сколько-нибудь ощутимого воздействия на власти.
По правде говоря, в Гане нет всплеска протестов по поводу отсутствия психиатрических учреждений. Предубеждение против сторонников психиатрической помощи слишком велико. Несколько лет назад я собрал немного денег, чтобы сделать пожертвование в одну из психиатрических больниц, и попросил одноклассницу сопровождать меня. Она сказала: «Нет. Не хочу, чтобы по телевизору показали, как я жертвую деньги психиатрической больнице. Люди подумают, что у меня тоже есть проблемы с психикой». Вот насколько сильна эта стигма.
Итак, мы добились прогресса, но нам еще предстоит пройти долгий путь. Я остался в Канаде, но продолжаю вносить свой вклад в развитие программ психического здоровья в Гане. Я возвращаюсь туда дважды в год, чтобы поделиться знаниями – обучить больше людей, чтобы они смогли консультировать больше пациентов. На мой взгляд, это эффективнее, чем если бы я сам вернулся к работе с пациентами. Именно в этом моя самая большая радость и, честно говоря, самое большое удовлетворение от того, что я врач.
43
Изменяя жизнь в один миг. Стэн Файнберг
Врач часто видит пациентов в моменты их глубочайшего страдания. Они могут испытывать физические и психологические трудности из-за медицинских процедур, изменяющих жизнь. И при уходе за ними врач должен помнить как об их физическом, так и об эмоциональном состоянии.
Стэн Файнберг – колоректальный хирург и главный врач Норт-Йоркской больницы общего профиля. Он видел, как безнадежные пациенты выздоравливали самым неожиданным образом.
Я поступил в медицинскую школу совсем юным, и я правда не знал, во что ввязываюсь. Во время учебы я прошел субординатуру по общей хирургии. Там я познакомился с парой очень харизматичных, очень особенных людей, и мне действительно нравилось работать с ними. Довольно скоро я начал оперировать, и мне было интересно наблюдать, как человек приходит с кишечной непроходимостью, или с кровотечением из кишечника, или даже с раком, и понимать, что я могу многое изменить за относительно короткий промежуток времени. В течение трех-четырех дней жизнь этого человека может измениться. Это произвело на меня впечатление.
Я до сих пор это ощущаю – то, насколько внезапное воздействие моя работа может оказать на людей. Вчера вечером я дежурил на вызовах. Вечер выдался спокойным, так что я пошел домой и лег спать примерно в полдвенадцатого. Я очень устал. Сразу после полуночи мне позвонила ординатор и сообщила о срочном пациенте. Как только она изложила некоторые подробности, я понял, что пациента придется оперировать, и, вероятно, скоро. Я вернулся в больницу, взглянул на пожилого человека и понял, что, если немедленно не сделаю операцию, он умрет в течение дня. Большую часть ночи я провозился с этим пациентом, и сегодня у него все хорошо.
Я работаю почти тридцать два года, и не могу припомнить, чтобы хоть один день за все это время был скучным, что довольно приятно.
Занимаясь административной работой, я иногда хожу на собрания, где изо всех сил стараюсь не заснуть. Но с клинической практикой никогда не бывает проблем.
Иногда я удаляю злокачественную опухоль и в процессе думаю, что дела пациента не слишком хороши. Все настолько плохо, что он может умереть. Но через пять лет я вижу его в своем кабинете и думаю, что у этого мужчины или женщины все по-прежнему замечательно. Удивительное чувство. Помню, была у меня пациентка с запущенным раком. Я был уверен, что она вскоре умрет. Но лет через двенадцать я как-то забирал сына из дома его друга. И хозяйка сказала: «Вы меня не узнали». Оказалась, это та самая женщина – все еще живая.
Я помню, как оперировал очень милого парня лет двадцати пяти. При росте около ста семидесяти пяти сантиметров он весил всего тридцать шесть килограммов и выглядел ужасно. Пришлось удалить всю его толстую кишку, а это означало, что когда я закончу, он не сможет контролировать свои отходы – ему понадобится мешочек на всю оставшуюся жизнь. Я полагал, что это будет катастрофой для молодого человека, но примерно через год он прислал мне свою фотографию, на которой финиширует на марафоне в Торонто. На нем были шорты, не скрывавшие крепкие мускулы. Он был действительно отлично сложен. Его жизнь кардинально переменилась, и он наслаждался каждым мигом. Он сказал мне: «Если у вас есть пациент, который переживает то же, что и я, и ему нужно с кем-то поговорить, я с радостью это сделаю». И поскольку этот пациент принадлежит к видимому меньшинству, он также сказал: «И если у вас есть пациент из другой культурной группы, ему было бы полезно поговорить с кем-то вроде меня».
Другая пациентка, которая проделала долгий путь к выздоровлению, – девушка лет восемнадцати, страдавшая язвенным колитом примерно четыре года. У нее также развился рак. Язвенный колит – аутоиммунное заболевание. Мы не совсем понимаем, почему оно возникает, но он вызывает сильное воспаление в толстой кишке – настолько сильное, что ухудшается способность организма поглощать питательные вещества из пищи. В худшем варианте таким пациентам буквально грозит истощение: они могут потерять десять килограммов за месяц. Еще у пациентов с язвенным колитом часто бывают кровотечения и они теряют много крови.
Лекарства от колита, которые принимала пациентка, угнетали ее иммунную систему. Так что рак оказался более агрессивным, чем мог быть в ином случае. Но ни она, ни ее семья не могли решиться на необходимую операцию, потому что это означало стому – то есть, как и молодому человеку, о котором я упоминал ранее, отходы жизнедеятельности пришлось бы собирать в мешочек, прикрепленный к телу. Мысль об этом казалась девушке невыносимой.
Когда я увидел пациентку, она была физически и эмоционально истощена и опустошена. Она была невероятно худой: весила всего около тридцати четырех килограммов. Без серьезной операции она неизбежно умерла бы, но и сама она, и ее семья по-прежнему и слышать ничего не хотели. Они думали, что это будет конец света. Однако вскоре поняли, что выбора действительно нет. Они согласились на операцию, и та прошла успешно. Под вопросом оставалось только эмоциональное состояние пациентки, но я рад сказать, что она замечательно восстановилась. Прошло пять лет, и теперь, когда она входит, я вижу молодую женщину, которая выглядит совершенно здоровой. Вы ни за что не догадаетесь, что она носит калоприемник. У нее есть карьера и друзья, ее жизнь вернулась в прежнее русло. Она наслаждается жизнью. Она перенесла операцию, которой боялась, но это спасло ей жизнь.
