— Нет, — тихо, но твердо произносит Трипп.
— Что — нет?
— Хватит.
— Трипп, тебе обязательно надо…
— Не надо. — Его взгляд становится жестким. — Я вспомнил, почему на тебя зол. Ты работаешь на телевизионщиков. Пользуешься мной, да?
— Нет, — возражаю, — клянусь тебе. Прости, я страшно виновата. Но я никогда не упоминала в «Мотиве» о наших с тобой разговорах. — Он недоверчиво трясет головой, и я спешу добавить: — Я уволюсь, Трипп. Пошлю им письмо и прямо сейчас, при тебе, уволюсь, только скажи, что тебя мучает.
— Не уволишься.
— Смотри.
Набираю адрес Карли и печатаю: «Приношу свои извинения, но из-за конфликта интересов я не могу продолжать стажировку в «Мотиве». Огромное спасибо за предоставленную возможность, я очень ценю полученный опыт».
Показываю Триппу свой экран, его губы искривляются:
— Ты это не отправишь.
Набираю в легкие воздуха — эх, прощай, стажировка, все было здорово, по крайней мере, до работы с Блендером, — и жму «Отправить». Затем открываю папку «Отправленные» и показываю Триппу:
— Убедился?
— Очень глупо, — бурчит он. — Я ничего не обещал взамен.
— Знаю. Но очень хочу, чтобы ты мне доверился.
Он отводит глаза:
— Мне больше нечего добавить.
Врет — даже на руки смотреть незачем.
— Не замыкайся, Трипп. Пожалуйста. Вдруг я смогу помочь? Вдруг тебе станет легче?
— Скорее всего, мне больше никогда не станет легче, — произносит он тусклым голосом. — И поделом, если честно.
Похоже, его не переубедить. И все же уйти я не могу. Подсаживаюсь совсем близко, беру его лицо в ладони — ощущаю четко очерченные скулы и легкую небритость — и смотрю ему прямо в глаза.
— Трипп, если ты не вынешь то, что засело у тебя внутри, боюсь, оно тебя прикончит. И очень скоро.
Он резко высвобождается, прожигая меня глазами.
— Не трогай меня, — проговаривает он хрипло. — Теперь, когда ты знаешь, что я… Черт!
Трипп закрывает глаза и откидывается на спинку дивана. Я чуть не переспрашиваю: «Когда я знаю что?» — только сейчас не время для подобных разговоров.
— Как же я устал, — шепчет Трипп. — От этого всего.
Я молчу, не зная, что еще сказать. Запас убедительных доводов исчерпан. Я просто тихо сижу, пока не начинает казаться, что Трипп уснул. Протягиваю руку, чтобы удостовериться, и тут, не открывая глаз, он вдруг говорит:
— Все началось прямо перед походом за листьями.
Трипп. Четыре года назад
Пора встречаться с Шейном, собирать в лесу гербарий. Иду по коридору к выходу из школы и слышу голоса.
— Ошибки нет. Один из учеников все видел и рассказал родителям, те пришли ко мне.
Мистер Ларкин с кем-то в классе. Едва прохожу дальше, и тут знакомый голос приковывает меня к месту.
— Ты уверен, что тот ребенок сказал правду? — спрашивает отец.
Вжимаюсь в стену, хотя вокруг никого. Я оставался на продленке по математике, так что все давно ушли. Папа не говорил, что собирался зайти в школу, и я не понимаю, что он тут делает, если только не…
— Совершенно однозначно, — говорит мистер Ларкин. Оба долго молчат, потом он продолжает: — Если ты отрицаешь, я могу привлечь полицию…
— Не надо, — резко прерывает отец. Опять молчание, потом: — Я ничего не отрицаю. И верну деньги, все до единого цента.
Черт, черт, черт. Сердце рвется из груди, я туже затягиваю лямки рюкзака, в котором в очередной раз нет бирюзового конверта. Я слишком долго оттягивал, и теперь мистеру Ларкину кто-то настучал. Он знает.
— Все не так просто, — говорит он.
— Почему?
— Потому что произошла кража. Администрацию и власти придется поставить в известность.
Нет-нет, только не это.
В голосе отца слышны металлические нотки:
— Ты только что сказал, что не станешь вовлекать полицию, если я…
— Я этого не говорил, — перебивает мистер Ларкин.
— Ну же, Уилл, — говорит примирительно отец, и я чувствую, как он сдерживается из последних сил. — Пусть это останется между нами.
— Нет, — отвечает мистер Ларкин. Он непоколебим.
— Ты не понимаешь, во что это выльется для Триппа. Дело не в деньгах, пойми…
— Трипп — не моя забота. — В жизни не слышал, чтобы мистер Ларкин говорил таким ледяным тоном. У него даже голос изменился.
От их препирательств меня чуть наизнанку не выворачивает. В заключение слышу:
— Твои проблемы меня не касаются, Джуниор. И вообще, мне пора.
Я застываю за шкафом с трофеями, учитель проносится мимо.
— Ты не понимаешь, Уилл! — кричит вслед папа охрипшим, полным отчаяния голосом. — Остановись! — Он выходит в коридор, руки уперты в бока, и провожает мистера Ларкина взглядом. — Остановись, — повторяет он уже тише.
С бешено колотящимся сердцем медленно двигаюсь вдоль стены и заворачиваю за угол. Отец меня не видел. Вылетаю наружу и на парковке вижу мистера Ларкина — он идет в том же направлении, что и я, к лесу. Инстинктивно замираю на месте. Я просто не могу столкнуться с ним после того, что услышал. Что делать? Вернуться и поговорить с папой? От одной мысли к горлу подступает тошнота.
Мистер Ларкин, как типичный взрослый, не перескакивает через ограду, а идет в обход — туда, где кончается забор Сент-Амброуза и начинается соседский сад. Я шагаю к лазейке: чуть провалившейся сетке, через которую легко перепрыгнуть. Беру рюкзак в руки и жду, пока мистер Ларкин отойдет подальше.
«Трипп — не моя забота». Не пойму даже, почему меня это так задело. Тем более мне сейчас не до сантиментов. Завтра вся школа узнает, что мой отец — вор.
Раздается звонок, оповещающий конец внеклассных занятий. Он действует на меня как сигнал для старта, и я начинаю бежать. Добегаю до березовой рощи — места встречи с Шейном.
Тот, ясное дело, опаздывает, мы ссоримся и расходимся в разные стороны. Я немного расслабляюсь в одиночестве, слушая музыку и собирая листья, пока не понимаю, что заблудился. Вынимаю наушники, ищу знакомые ориентиры и выхожу к краю Шелтон-парка, откуда шагаю обратно к Сент-Амброузу.
Тут до меня доносится крик.
Продираюсь сквозь деревья и застываю как вкопанный, заметив впереди голубое пальто Шарлотты. Рот зажат ладонью, но крик от этого едва становится тише. Чуть впереди стоит Шейн с камнем в руке. Вид ошарашенный, взгляд направлен вниз…
Господи.
На земле в неестественной позе лежит мистер Ларкин, он не двигается, широко распахнутые глаза уставились в никуда. Листва вокруг головы залита кровью.
