— Дай гляну, — говорит он.
Взгляд у него пустой и холодный, без интереса скользящий по моему лицу. Наверняка он сразу определил, что я ничего не продаю. Мне тоже ясно, что ничего полезного я здесь не узнаю. К тому же атмосфера напрягает. И все равно я вцепилась в браслет и не ухожу.
Красная Кепка шмыгает носом и подставляет руку:
— Мне нужно посмотреть поближе.
Неохотно расстегиваю браслет и опускаю в протянутую ладонь. Он выкладывает его на прилавок и достает с полки огромную лупу. Пока он изучает браслет, я пытаюсь рассмотреть неровные кипы бумаг, которыми завален прилавок. Похоже, расписки на заложенные вещи; впрочем, прочесть что-либо вверх ногами невозможно. Наклоняюсь ближе, как раз когда хозяин выпрямляется.
— Четырнадцать карат, — говорит он, сверкнув глазами. Они не карие, как я подумала вначале, а ореховые. Как у мистера Ларкина. — Навскидку легкий. Могу, конечно, взвесить, но выйдет граммов десять. Долларов сто двадцать пять.
— Ой, я думала, больше будет… — Мне вдруг не терпится вернуть браслет на запястье. Вытаскиваю его прямо из-под лупы, не заботясь о приличиях, бросаю ключи на прилавок и вожусь с застежкой. — Спасибо за оценку, я все же повременю.
Он пожимает плечами:
— Дело твое.
Браслет никак не желает застегиваться, Красная Кепка зевает. Когда наконец удается защелкнуть замок, я перевожу взгляд на ключи и с ужасом замечаю на брелоке медальон с эмблемой «Бешеного пса». Он лежит на стекле, стороной с именем «Билли» кверху. Застываю, не выпуская браслет. Только бы Красная Кепка занялся своими бумагами.
Увы! Его глаза уперлись в медальон.
— Что за?.. — начинает он.
Мы одновременно пытаемся схватить связку, я на долю секунды опережаю. Он смотрит на то место, где секунду назад лежали ключи, потом на меня. По спине пробегают мурашки. Его глаза сузились, лицо окаменело:
— Какого черта? Где ты это взяла?
Медлить нельзя. Слава богу, между нами прилавок — я благодарна судьбе за этот шанс, потому что точно не хочу продолжать разговор. Прыгаю к двери и со всех ног несусь к машине. Его окрик долетает до меня, уже когда я плюхаюсь на водительское сиденье.
Трипп сидит, откинувшись назад и прикрыв глаза. Громкий стук дверцы заставляет его встрепенуться.
— В чем дело? — спрашивает он и щелчком поднимает кресло в вертикальное положение, пока я судорожно вставляю ключ в зажигание.
Завожу машину, включаю обратный ход и сдаю назад. Красная Кепка бежит прямо на нас. Перевожу рычаг, жму на газ и с визгом шин выруливаю с парковки.
— Бринн, что за фигня? — кричит Трипп, оглядываясь. Чтобы срезать путь, я гоню прямо по тротуару. — Что ему надо?
У меня пересохло в горле, я не в силах произнести ни слова. Смотрю в зеркало заднего вида, пока преследователь не исчезает. Все еще несусь со скоростью, сильно превышающей разрешенную, — скорей бы увеличить дистанцию между нами и ломбардом «Последний шанс».
— Похоже, это был Декстер Роббинс.
— Что?! — поражается Трипп. — С чего ты взяла?
Господи, до чего же стыдно признаваться в собственной тупости!
— Я положила связку ключей на прилавок, и он увидел медальон.
— Ну и что?
— Он спросил, где я его взяла.
— Может, он ему просто приглянулся. Логотип довольно крутой.
— Да, только… — Голова идет кругом. Как я хотела бы отмотать назад и никогда не входить в тот ломбард или, по крайней мере, положить ключи в карман! — Монетка лежала вверх стороной с именем «Билли». Хозяин буквально рассвирепел.
— Плохо дело, — говорит Трипп. Я выезжаю на сто двенадцатое шоссе, и он продолжает: — Не думаю, что он нас преследует. На дороге никого, кроме одинокого «Лексуса». — Трипп ждет, пока машина проедет мимо, и докладывает: — За рулем женщина… Ты не называла ему свое имя? И ничего не оставляла?
— Нет, — отвечаю, пульс немного замедляется. — Я показала ему свой браслет, вроде как оценить, но сумела забрать.
— Тогда ладно…
Какое-то время он молчит, потом добавляет:
— Во всяком случае, ты теперь знаешь, где его искать.
— Хм, — я неопределенно киваю.
Ну уж нет, мне хватило и этой встречи. Даже теперь, когда между мной и Красной Кепкой много миль и сердцебиение почти пришло в норму, я не жалею, что сбежала. У меня такое чувство, будто спаслась от хищника. Именно так он выглядел, когда заметил медальон. В одно мгновение выражение скуки на лице сменилось угрозой. Как бы мне ни хотелось узнать правду о мистере Ларкине, всему есть предел.
Глава 34. Бринн
— Что это? — спрашивает Мэйсон, когда в понедельник во время обеда я ставлю перед ним с Надей картонную коробку.
— Диорама, — говорю и разворачиваю, чтобы им стало видно. — Помните, я ее в пятом классе сделала? Мистер Хассан задал воспроизвести сцену из книги и добавить тех, с кем бы мы хотели туда отправиться. Я выбрала «Льва, колдунью и платяной шкаф» и вас двоих.
— Боже, неужели ты ее сохранила? — умиляется Надя, разглядывая макет.
— Ага. Ты не поверишь, сколько у нас на чердаке всякой всячины из Сент-Амброуза.
Я откопала диораму вчера, вернувшись из Нью-Гэмпшира. Мне было необходимо направить скопившуюся нервную энергию в созидательное русло.
— Только взгляните, какой я симпатяга, — говорит Мэйсон, пристально изучая свою мини-версию. — Волосы такие воздушные… — Внезапно он хмурится. — Подожди-ка. А где Кати Кристо и Спенсер Окада? Они, помнится, тут тоже были?
— Спенсер потерялся, а Кати я сама оторвала в восьмом классе после того, как она начала дразнить меня Трилипалой.
Я лезу в сумку и достаю две пластмассовые коробки. Одну, с красной крышкой, ставлю перед Надей, другую, с синей, — перед Мэйсоном.
— Шоколадное печенье. Надино — без глютена. И с нормальным содержанием соли.
— Спасибо, — с несколько озадаченным видом говорит Мэйсон.
Надя берет свою коробку:
— Как это понимать, Бринн?
— Как знак примирения. Я далеко не самый чуткий человек на свете, но вашу дружбу правда ценю. Надеюсь, вы простите меня за то, что скрывала стажировку в «Мотиве» — я, кстати, оттуда ушла.
— Подумать только, какой личностный рост, — говорит Мэйсон и обнимает меня одной рукой. При этом случайно задевает макет, и мини-Мэйсон падает. — Ой. Можно я заберу его себе? Уж больно клевый свитерок.
— Да пожалуйста! — радуюсь я и с надеждой смотрю на Надю.
На ее губах играет улыбка:
— Если я скажу, что мы простили тебя неделю назад, печенье отдавать не придется?
