— Какой пример? То есть это странно. Тебе не нужно пытаться быть не таким, как Карлос, Рафаэль. Ты просто — не он. С какой стати ты думаешь, что это так?
— Моя мать не виновата. Я был озлобленным ребенком, и с возрастом все становилось только хуже. Я был своенравным, упрямым и вспыльчивым, прямо как Карлос, и это ее пугало. — Внутри его вспыхнул жар.
— Но все дети капризничают, — все еще хмурилась Лия.
Раскаленные угли внутри его пылали все жарче, а грудь все сильнее сжимало в тиски. Злоба и боль — две вещи, которые он вычеркнул из своего сердца и больше никогда не хотел чувствовать.
Очевидно, настало время закончить этот разговор.
— Что ты имеешь в виду, Лия? — Он старался сохранить обычный сдержанный тон. — Ужин остынет, и Констанция расстроится.
— Меня не волнует Констанция, — сказала Лия. — Я все еще пытаюсь понять, почему ты думаешь, что похож на отца.
— Какая разница? — В голосе сквозило нетерпение. — Карлос мертв, как и моя мать.
— Да, но ты — нет. Так зачем ты ведешь себя так, будто они все еще живы?
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я знаю, что они умерли. Думаешь, я тупой? — Терпение начало иссякать.
— Нет, конечно нет. Но ты знаешь, о чем я говорю, Рафаэль. Ты такой холодный, отстраненный. Но ты не такой. — Она не обратила внимания на его тон.
— Я не отстраненный. Просто контролирую свои эмоции.
— Контролируешь, — повторила она. — Поэтому увез меня из церкви? Себя контролировал?
— Мы это уже проходили. Ты беременна моим ребенком, и я должен был что-то сделать… — Он почувствовал, как все его тело мучительно напряглось.
— Ты остановил королевскую свадьбу. Посреди церемонии. А потом…
— Что ты имеешь в виду? — Рафаэль шагнул к ней, прежде чем понял, что делает. Внутри бурлил адреналин. — Хочешь подраться, princesa? Ты этого добиваешься?
Лия шагнула навстречу, совсем не поддавшись ему. Ее глаза сияли ярким голубым светом, который наполнял их всегда, когда они бросали друг другу вызов.
— Я добиваюсь, — злобно сказала Лия, — того, чтобы узнать своего мужа. Однажды ты сказал, что не хочешь обсуждать личное, и я согласилась. Но все изменилось. — Она сделала еще шаг вперед. — Мы собираемся пожениться, Рафаэль, и ты станешь отцом. Думаю, самое время для таких разговоров.
Он чувствовал, как самообладание пропадает.
Он помнил, как его мать со страхом в глазах смотрела на него. Она так сильно хватала его за плечи, что делала больно.
— Рафаэль, ты правда хочешь быть как отец? Жестоким и ужасным? Ранить людей так же, как он ранил меня? Таким ты пытаешься стать?
Ярость перегорела, оставив только пустоту, и он уже не помнил, на что вообще злился. Сейчас он чувствовал лишь страх.
— Нет, мама, — сказал он, горло болело от крика. — Я никогда не сделаю тебе больно. Я хочу быть хорошим мальчиком.
— Тогда держи себя в руках. Ты должен. Ты больше не можешь так злиться. Потому что однажды ты кому-нибудь навредишь. Навредишь мне.
— Извини, мама, — сказал он, потому что в семь лет все, чего он хотел, — не навредить маме. — Я очень постараюсь так не делать, обещаю.
— От себя не сбежишь, Рафаэль. Ты родился с недостатками отца, поэтому придется мириться с ними всю жизнь. Понимаешь?
Ох, Рафаэль понимал. Сначала контроль был его мастером и господином, но с годами он превзошел его. Он не позволит своему нраву взять верх над ним, точно не сейчас, ведь в его руках эта женщина.
Женщина, которую он обещал никогда не ранить.
— Пожалуйста, Лия. Не дави на меня. — Он приложил все усилия, чтобы сохранить нормальный тон, чтобы не показать давление этого внутреннего жара, тяжелых, жестоких эмоций, которые никогда нельзя было спускать с поводка. — Нам стоит поговорить об этом позже. Сначала ужин…
— Перестань говорить про ужин! — Сейчас Лия стояла близко, в мягкой и теплой футболке и пахла чем-то сладким, что зажгло все его чувства, и не важно, что он уже часами наслаждался ее телом. — Я не хочу говорить об этом потом. Я хочу сейчас. Потому что если не сейчас, то никогда. И я никогда не сломаю тот лед, которым ты себя окружил.
Его охватила злость.
— Думаешь, можешь мне указывать? Говорить, что мне делать, рассказывать все, что ты хочешь услышать? Как маленькая послушная собачка? Так думаешь? — Он преодолел оставшееся расстояние между ними, стоя в сантиметре от нее, полыхая изнутри. — Кто дал тебе право что-то от меня требовать?
Лия не сводила с него взгляд, в ее глазах горела злоба.
— Потому что я буду твоей женой, Рафаэль. — Ее щеки порозовели, а голубые глаза стали глубокими и темными, как ночное небо. — И… потому, что я люблю тебя.
Ощущение было такое, будто она вонзила нож ему меж ребер.
«Тебя нельзя любить. Ты этого не заслуживаешь».
— Ты не любишь меня, — огрызнулся Рафаэль. Не в силах это признать, ведь, если бы он смог, все бы исчезло. — Ты любишь удовольствие, которое я тебе даю.
— Что ты имеешь в виду? — побелела она.
— Ты хорошая, скромная девочка. Изнеженная. До меня никогда не чувствовала сексуального удовольствия. — Грубые, острые и резкие слова срывались с губ. — Очень часто девственницы путают любовь и страсть, и, мне жаль, но то же самое случилось и с тобой.
Ее яростный взгляд не изменился, Лия просто смотрела на него, а он слышал, как к нему возвращаются собственные звонкие, жестокие и неправильные слова.
Затем она внезапно коснулась рукой его щеки.
— Ты хочешь в это верить, да? Хочешь верить очень сильно. Почему?
Он взял ее руку и убрал от лица.
— Дело не во мне.
— Конечно, в тебе. Я знаю, что чувствую, Рафаэль. Я знаю свое сердце. И я годами любила тебя. Еще до того, как узнала, что такое любовь. Думаю, ты не знаешь об этом чувстве ничего. — Она осторожно убрала руку из его хватки и снова прикоснулась к нему только кончиками холодных пальцев. — Скажи, тебе кто-нибудь говорил подобное? Кто-нибудь говорил, что любит тебя?
— С чего бы? — Он услышал себя. — Кому это нужно?
— Никто? Даже твоя мама? — На ее лице промелькнула жалость.
— Давай я расскажу, кем был для мамы, — сказал Рафаэль, слова прозвучали еще до того, как он успел остановиться, даже если это была правда, то такая, чтобы ею делиться. — Я был живым напоминанием о том, что сделал мой отец. О том, как он ранил ее.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лия.
— Она была горничной в отеле, — сказал он, потому что уже начал говорить и не мог остановиться. — Мой отец регулярно останавливался в отеле, в котором она работала, и захотел ее. Она была очень решительной, поэтому не стала бы проводить с ним ночь, так что он ухаживал за ней. Он не мог жениться на ней, потому что бы королем, но мама не одобряла секс вне брака, поэтому отказала ему. Она любила его, а он говорил, что тоже любит ее, но она все равно отказывала.
