– Решил проверить наличие соперника, – опять не удержалась я.
– Ну да.
– И что было дальше? Позволь угадаю. Когда вы очутились в квартире, заело замок и вы не смогли выйти. Или нет. При таком раскладе ты бы мне позвонил, что опаздываешь по уважительной причине. Но у тебя телефон был вне зоны действия сети. Значит, вы застряли в лифте!
– Вы все-таки очень умная, Елена Сергеевна, – сказал мой помощник и вздохнул. – Мы действительно застряли в лифте, который не двигался ни туда, ни сюда. Телефон, разумеется, стал бесполезен, кнопка вызова диспетчера не отвечала. Мы просидели в этом проклятом лифте четыре часа, представляете?
– Вполне. И ты, как истинный джентльмен, конечно, не воспользовался ситуацией, девушку пальцем не тронул, а все это время развлекал культурными разговорами.
– Мы целовались, конечно, но, разумеется, больше ничего не было, – смутился Дима. – Лифт как-то не очень предназначен для более близкого знакомства, тем более что у нее на руках была собака.
– А когда вас вызволили, то к девушке домой вы, разумеется, уже не пошли, а вернулись на улицу, где ты обнаружил, что твоей машины и след простыл. – Мне даже смеяться не хотелось, потому что развод, на который попался Дима, был таким древним и примитивным, что оставалось только удивляться, как на него мог повестись квалифицированный юрист с уже неплохим стажем.
– Да, так и было. Мы докричались до каких-то соседей, которые вызвали механика. Он долго не шел, потом никак не мог справиться с поломкой, вручную спустил кабину на первый этаж, и мы очутились на улице, где я обнаружил, что машины действительно нет. Дальше я вызывал ГИБДД, те – участкового, а Ксюша сначала была рядом, а потом сказала, что поднимется в квартиру, чтобы оставить там собаку, и исчезла.
– Разумеется, выяснилось, что в вашем доме она не живет и никакого отношения к нему не имеет. Ее там никто никогда не видел, а вся комбинация была рассчитана именно под вас. Видимо, поступил заказ на машину этой марки. Я надеюсь, твой автомобиль застрахован?
– Да, конечно. Да и вполне возможно, что его найдут. Дело не в том, что у меня угнали машину, а в том, что я себя чувствую последним лохом, который повелся на самый дешевый из всех возможных приемов. Я же говорю, что не рассказать никому. Просто могу констатировать, что у меня угнали машину, и все. А перед вами почему-то не так стыдно.
– Ну и хорошо, – сказала я и убрала пустую тарелку, потому что за рассказом мой гость успел все съесть. Видимо, и правда был голоден. – Дима, все обязательно будет хорошо, а эту девушку и ее дружков либо покарает правосудие, либо, в крайнем случае, божий суд.
Он не успел ответить, потому что у меня зазвонил телефон. «Таганцев», – прочитала я на экране.
– Да, Кость.
– Нашелся след твоего помощника, – деловито сообщил тот. – У него сегодня машину угнали. Заявление поступило в районное отделение ГИБДД в 14.15. Так что он жив и здоров, можешь не волноваться.
Что ж, надо признать, что капитан Таганцев всегда выполняет данные ему поручения от и до. И на просьбы реагирует не формально, а со всей душой.
– Да, я знаю уже, – сказала я. – Дима напротив меня сидит. Но все равно, спасибо тебе, Костя.
– Похоже, банда в Москве появилась, которая дорогие тачки угоняет, – сказал Костя. – И твой Дима стал очередным фигурантом уже возбужденного уголовного дела. В качестве потерпевшего, конечно. Ладно, Лена, раз никто больше не волнуется, пойду я домой. Там Натка меня ждет, говорит, разговор серьезный есть. Не знаешь о чем, случайно?
– Случайно знаю, – созналась я. – Костя, она сегодня с Тамарой Плевакиной разговаривала. Точнее, на консультацию ходила. Та ей проговорила вслух много такого, что Натка предпочла бы не слышать. Но это полезно было. И ей, и, надеюсь, тебе. Ты не сердись, что я лезу в ваши дела, но я честно хочу как лучше. Ты же знаешь Наталью, у нее действие частенько бежит вперед мысли. А в данном случае от этого недалеко до большой беды, так что ей полезно все обдумать. И проговорить.
– Ладно. Понял, – ответил Костя после недолгого молчания. Эту короткую паузу я, разумеется, отметила. – Спасибо, Лен. Мы разберемся. Правда.
И, коротко попрощавшись, повесил трубку.
* * *
Чем меньше оставалось времени до свадьбы, тем спокойнее становилась Натка. Впрочем, это и понятно – человеческая психика так устроена, что волнуется человек, как правило, только до того момента, пока решение не принято, а когда оно принято, волнение проходит так же, как шторм на море.
Их с Таганцевым решение было принято окончательно и бесповоротно. Они становятся мужем и женой, забирают Настю Васильеву из детдома в гостевом режиме, перевозят ее в Москву на три положенных законом месяца, смотрят, подходят ли они друг другу и хорошо ли девочке с ними, а им с ней, после чего либо подают документы на усыновление, либо честно признаются, что это не их путь. Ключевое слово тут было «честно».
Натка и Костя договорились, что называется, на берегу, что не будут врать друг другу из желания показаться лучше или из страха быть непонятыми. Это было основное условие, которое оба сформулировали, как следует обсудив ту информацию, которую дала Тамара Тимофеевна. Теперь, когда первый тяжелый разговор был позади, Натка вернулась в привычное состояние если не безмятежности, то полного довольства жизнью.
Лето кончилось, а вместе с ним и каникулы, и теплая погода. Уже первые дни сентября принесли резкое похолодание и проливные дожди. Вернувшийся из деревни Сенька отчаянно филонил, не желая делать уроки, хотя и понимал, что безделье все равно не прокатит. В бассейн Натка его записала, и теперь дважды в неделю он ходил на тренировки, и они, то ли из-за не приевшейся пока новизны, то ли из-за тренера, то ли просто из-за любви к плаванию, были для него в радость. Вот и хорошо.
Инспекция, с которой органы опеки приходили, чтобы убедиться, что их квартирные условия позволяют взять ребенка из детдома на гостевой режим, прошла спокойно. То ли чистота в квартире, которую Натка маниакально поддерживала, то ли комната Арсения, полностью оборудованная с учетом потребностей и интересов девятилетнего мальчика, то ли справка о доходах, взятая Наткой на работе. А может, и то, что в ближайшее время ей надлежало получить статус замужней женщины, сработало, и сотрудница отдела опеки, хоть пока и не выдала официального заключения, благосклонно намекнула, что в положительном решении сомневаться не приходится.
Таганцев параллельно занимался сбором информации о семье Насти Васильевой. Этот совет Плевакиной был тоже крайне полезным. И необходимость такой скрупулезной работы подтвердила Лена, старшая Наткина сестра, судья Кузнецова.
– Понимаешь, в этом деле лучше подстраховаться заранее, – говорила она. – Если вы все-таки решите, что хотите удочерить девочку, то при подготовке к судебному заседанию органы опеки все равно должны будут установить всех родственников девочки, чтобы уведомить их о процедуре усыновления и прийти к выводу, что юридических препятствий к этому нет. На этой стадии возможны сюрпризы, и, поверь мне, они бывают достаточно неприятные. Лучше заранее знать, с чем ты имеешь дело.
