Это казалось довольно странным, но данные о семье девочки в открытом доступе отсутствовали. То есть, конечно, в ее личном деле, которое Косте удалось добыть через саратовских оперов, упоминалась мать – Васильева Ольга Ивановна, 1993 года рождения, но в местных базах данных она не значилась, скорее всего, была приезжей. Настю она родила в двадцать три года, то есть малолеткой точно не была, и причины ее отказа от ребенка оставались все так же непонятны.
Радовало то, что со здоровьем у Насти не было никаких проблем. Девочка не имела ни наследственных заболеваний, ни родовых травм, ни врожденных пороков развития. Нормальный здоровый ребенок, к тому же еще и красивый. Даже странно, что за все то время, что она провела в доме ребенка, ее до сих пор не усыновили. Впрочем, на этот вопрос Таганцеву ответили коллеги-опера, и услышанное ему не понравилось.
– Скорее всего, директриса пытается «продать» этого ребенка, получив за него хороший куш, – предположили они. – Не в прямом смысле слова продать, конечно. Просто всячески затягивает процедуру оформления, назначения первой встречи и все такое. Методов-то масса. Ждет, пока не найдется усыновитель, готовый выложить кругленькую сумму в качестве спонсорской помощи.
– Да, нам что-то говорили про компьютерный класс и комнату психологической разгрузки, – мрачно подтвердил Таганцев. – Но у нас нет таких денег, да и аморально это. Девчушка могла бы давно жить в любящей семье, а ее выставляют на торг, как корову на базаре. Интересно, куда вы смотрите.
– Так куда нам смотреть, если сигналов нет, – пожал плечами собеседник. – Это я тебе общий расклад рисую. Примерный, так сказать. А доказательств у меня никаких. Вот если ты в ходе своей истории поможешь нам их получить, то будет тебе не только ребенок, но еще и «галка» за раскрытие.
– То есть ты хочешь сказать, что «галка» будет тебе, – заметил Таганцев. – Но в целом я не против, разумеется.
* * *
Накануне свадьбы разрешение органов опеки на взятие ребенка в гости было получено. Теперь окончательное решение вопроса было за руководством детского дома. В Энгельс было решено ехать назавтра после торжества. К свадьбе полагалось три дня отпуска, который Натка с Таганцевым решили провести с максимальной пользой.
– А ты уверена, что все-таки не хочешь нарядное платье? – спросила у Натки любимая племянница. Популярный блогер, специализирующийся на теме красоты, была в семье теперь главным авторитетом по внешности, но даже ей не удалось сбить Натку с решительного настроя не делать из дня свадьбы ничего особенного.
– Сашунь, ну, какое платье. Ты еще скажи, что мне фата нужна, – возмутилась Натка. – Таганцев тоже все время пытается мне сказать, как он всегда мечтал видеть меня настоящей невестой. Но я ему твердо сказала, если он хочет видеть меня женой, то предыдущую остановку придется проехать. Мы оба будем в джинсах и белых рубашках. Все. Вопрос закрыт.
– Но макияж ты хотя бы разрешишь тебе сделать? И прическу? – Сашка никак не могла смириться с тем, что ее знания и возможности пропадут втуне. – Я знаю таких мастериц, что ты будешь настоящей красавицей. И лет десять скинешь как минимум.
– Не хами тетке, – возмутилась Натка. – Я и так красавица. И возраст у меня еще вполне допустимый. На мне, вон, даже жениться хотят.
– Молодая была немолода, – процитировала Сашка, за что получила от тетки щелбан по лбу. – Ладно, как хочешь. А дресс-код для гостей какой? Завтра уже в ЗАГС и ресторан идем, а я до сих пор не знаю, в чем должна быть.
– Санька! Ты невозможна, – простонала Натка, которая в этот момент судорожно соображала, какие вещи ей понадобятся в дороге и в Энгельсе, а какие нет.
Если им повезет и Настю отпустят с ними сразу? Нужно в связи с этим что-то купить, ведь у них нет никаких вещей для трехлетней девочки. Или все-таки за три дня проблему с неуступчивой директрисой решить не удастся и ехать за ребенком придется еще раз? И это в лучшем случае. Да и автомобильного кресла у Таганцева, разумеется, нет. Нужно его покупать? Или у кого-то одолжить? Или готовиться заранее к тому, что может не случиться, плохая примета?
– Гости могут быть одеты так, как им удобно. Особенно с учетом того, что это никакие не гости, а близкие родственники, торжества никакого не будет, мы просто соберемся на ужин.
– Но так нельзя, – в голосе племянницы было столько возмущения, что Натка даже улыбнулась. Ох уж эта горячность молодости. – Если жених и невеста будут в джинсах и рубашках, значит, и гости могут быть одеты так же, только рубашки, например, могут быть красными. Или голубыми. Или какими угодно. Но единый дресс-код всегда подчеркивает важность момента. Ваша свадьба должна всем запомниться, а это возможно только в том случае, если визуальный ряд на фотографиях будет продуманным.
– Свадьба особенно запомнится, если на ней будет массовая драка, – наставительно заметила Натка. – Правда, это точно не наш случай. Саш, честное слово, это совсем не важно.
– Важно, – настаивала, притопнув ногой, Александра. – И раз ты сама не хочешь это организовывать, то я сама за это возьмусь. И еще имей в виду, я договорилась с фотографом, который сделает вам праздничную фотосессию. И я сама ее оплачу, это будет мой вам с Костей свадебный подарок.
– Не-ет, только не это, – простонала Натка.
– Да, так что завтра в ЗАГС ты должна прийти с укладкой, макияжем и в хорошем настроении. А все твои гости будут одеты в соответствии с дресс-кодом. Об этом я позабочусь.
Спорить с Александрой, когда она себе что-то вбила в голову, себе дороже. В этом плане племянница очень походила на тетку, заделавшуюся вдруг невестой. Впрочем, являться на собственную свадьбу с немытой головой Натка и так не собиралась. К внешности своей она относилась трепетно, тратила немалые деньги на уход за собой и фрондерствовать вовсе не собиралась. К парикмахеру она записалась, а макияж – аккуратный, но все-таки праздничный – намеревалась сделать сама. Чай, не первый день живем. Уж что-что, а краситься умеем.
– Делай что хочешь, – махнула рукой Натка. – Дресс-код для гостей так дресс-код. Хотя я вовсе не уверена, что гости тебя слушаются.
Сашка посмотрела в ответ так скептически, что тетушка сразу поняла, как сильно она недооценивает племянницу.
Арсения назавтра отпросили из школы. В отличие от Натки, сын изрядно волновался от того, что пойдет на настоящую свадьбу. Личико у него было немного напряженное, и не надо было быть психологом, чтобы понимать, что от стремительно меняющейся привычной жизни Сеньке немного не по себе.
– Ты не переживай, сыночек, – Натка обняла сына, уткнулась в вихрастую голову, пахнущую шампунем, немного хлоркой от воды в бассейне и совсем-совсем немного тем почти выветрившимся уже детским, только ему одному присущим запахом, который она так любила вдыхать, когда Сенька был совсем маленьким. – У нас все останется так же, как и было. Мы будем с тобой подолгу разговаривать, когда ты этого захочешь. И вместе ходить к Лене и Сашке, и по выходным выбираться в парк. Ничего не изменится из-за того, что мы с Костей поженимся. И мы с тобой всегда будем друг для друга самыми главными людьми.
