Лера видела фото отца. Не могла не видеть. В его ноутбуке, который сейчас лежал у нее в квартире, фото, на котором Петр и отец смотрели в объектив, было установлено в качестве обоев.
Снимок был с прошлогодней рыбалки. Они оба не были любителями делать селфи, но в тот день Петру отчего-то захотелось заснять их, сидящих на брошенной на землю папиной куртке.
Уж очень день был хорош. Тогда Петр еще не думал о Лере, и ему было хорошо сидеть на берегу пруда рядом с отцом. Улов, правда, оказался смехотворным, но на это им было наплевать.
– Папа, они меня вычислят!
Лицо у отца посерело. А давний шрам на щеке неожиданно стал заметнее, чем обычно.
Шрам отец получил еще до рождения Петра. Тогда папа еще работал простым опером и получил ранение, участвуя в задержании группы недоумков, решившихся ограбить банк. Как ни странно, в банде была женщина, она в отца и стреляла.
– Папа, ты ее убил? – спрашивал маленький Петр.
– Нет, – серьезно объяснял отец. – Я не воюю с женщинами.
– Лера видела фотку, где мы на рыбалке!
Отец молчал. Петр испугался, что сейчас он опять скажет, что не воюет с женщинами.
– Когда все кончится, ты ко мне больше не приходи, Петя, – глядя мимо сына, произнес отец.
* * *
Дни шли, а девушка Лера не забывалась. Не то чтобы Глеб постоянно о ней думал и как-то отчетливо страдал, нет, просто скука как одолела, когда Лера вежливо его отшила, так и не отпускала.
Как-то вечером заехала Уля, собрала какую-то ерунду, которая оставалась в его квартире, и уехала навсегда. Глеб этой встречи боялся, но прошло все гладко. Бывшая подруга грустной не казалась, напоследок сказала Глебу, чтобы он позванивал, и даже чмокнула в щеку.
Он тоже хотел ее чмокнуть, но не успел, Уля уже подхватила сумку и исчезла за дверью.
Позвонить Лере он решил и потому, что когда-то пообещал, что будет делиться всей новой информацией, и потому, что надеялся, что после звонка будет проще о ней не думать.
– Глеб! – как-то странно ахнула Лера и проскулила: – Гле-еб!
– Ты хотела узнать, кто залезал к Киямовым…
– Глеб, помоги нам!
– Что? – не понял он.
– Помоги нам! Нам больше некого попросить. Правда!
Наверное, он об этом мечтал. Он спасет ее от всех врагов, и она его за это полюбит. То есть не только за это, еще за то, что он очень хороший. Просто она не сразу это заметила.
– Что случилось? Ты можешь говорить нормально?!
Глеб разозлился – и потому, что не любил бессвязной речи, и потому, что почувствовал: страх в ее голосе не беспочвенный.
– Ты где сейчас?
Она торопливо назвала адрес.
От его офиса езды минут двадцать.
Он доехал за пятнадцать.
Дверь ему открыла Лера.
То ли он успел забыть, какие красивые у нее глаза, то ли только сейчас это заметил.
Глаза были красивые, но очень тоскливые.
И вся Лера казалась несчастной, испуганной и смотрела на него с благодарной робкой надеждой.
Глебу так захотелось ее обнять, что он с трудом сдержался.
За спиной Леры показалась вторая девушка. У той были пшеничные волосы до плеч и кукольно-красивое лицо. Она походила бы на фотомодель, если бы не была сильно заплаканной.
Ему понадобилось какое-то время, чтобы разобраться в ситуации. Сначала говорила только Лера, потом ее стала перебивать Инна.
Неожиданно она замерла, метнулась к книжной стенке, выдвинула ящик. Суетливо отперла лежащий там небольшой сейф.
В нем был пистолет.
Глеб наклонился, разглядывая оружие.
Инна равнодушно отвернулась от стенки. Наверное, она надеялась, что муж захватил пистолет с собой, и теперь ему будет проще себя защитить.
Глеб взял пистолет в руки. В оружии он разбирался слабо, но понять, что пистолет переделан в боевой из газового, ума и знаний хватило.
Пистолет был заряжен.
В этот момент телефон Леры зазвонил.
* * *
– Ты знаешь, куда она ведет? – хмуро кивнул отец в сторону узкой дороги.
Петр покачал головой. Он плохо знал этот район, хоть и ездил на завод всю сознательную жизнь.
– Она ведет к больнице. Та километрах в трех. Лет десять назад я навещал здесь одного товарища.
Отец говорил задумчиво и устало. Он старался не смотреть на Петра, а тот не пытался поймать его взгляд.
Они больше не было отцом и сыном. Папа запретил Петру показываться ему на глаза.
– Сказать, что… – Петр кивнул на багажник. – Что он в больнице?
– Подожди, – остановил Петра папа. – Я давно здесь не был. Съезжу, пригляжусь к местности.
Отец потер рукой грудь. Лицо у него продолжало быть серым, а шрам заметным.
– Папа, с тобой все в порядке?
Вопрос был идиотский. С ними обоими все не в порядке.
– Сердце потянуло что-то. Мне шестьдесят восемь, пора уже сердце чувствовать. Не бойся, прямо сейчас не помру, – садясь за руль, проворчал отец.
Его не было минут двадцать.
Это небольшое время показалось долгим, без отца стало тоскливо и страшно. Петру опять захотелось обнять папу, когда серая машина показалась из-за кустов, но теперь сделать это было невозможно.
– Ты проехал прямо через лес? – спросил Петр.
– Здесь есть старая дорога. Заросшая. Но я проехал. – Папа вылез из машины и поморщился. – Звони. Хорошо, если приедут обе.
Петр достал телефон, помедлил, сжимая его в руке, и решился.
– Чем занимаешься? – Он заставил себя улыбнуться, когда в трубке зазвучал Лерин голос.
Слушать его ему не хотелось, она уже была мертвой.
– Я с Инной.
Петру показалось, что произнесла она это виновато.
Оттого, что она не пытается скрыть от него, что помогает подруге, стало еще тоскливее.
Она принадлежит к тем немногим женщинам, которым всегда можно верить. Жаль, что она уже мертвая.
Впрочем, на фоне того, что у него больше нет отца, все остальное – мелочи.
– Петя…
– Хорошо, что ты с Инной, – быстро сказал Петр. – Тут такое дело… Борис в больнице. Скажи Инне, что ничего страшного. У него сильно закружилась голова, и женщины вызвали «Скорую». Пусть Инна подъедет… – Он объяснил, где будет ждать. – Я ее встречу.
Он немного постоял, сжимая телефон в руке, но жена Бориса не перезвонила, не попыталась его расспросить.
Это хорошо, значит, она уже кинулась к мужу.
