В такой тревожной обстановке прошло два дня, а на третий роту неожиданно построили. Наиль, увидев Х-образный крест, к которому был привязан безучастный смертник, сразу догадался, что о Троше никто не забыл.
— Нет! — взвыл Трош, когда Берк громко приказал ему выйти из строя. — Нет, пожалуйста!
— Давай, не задерживай остальных. Быстрее закончишь — быстрее все вернутся к тренировкам.
— Пошли вместе, я помогу, — предложил Наиль. Трош был неплохим парнем и действительно профессиональным вором, на голову превосходящим в навыках того же Рика. Юноше не хотелось видеть, как он сломается.
— Нил, я не смогу.
— Тебя заставят, — ответил тот, вытаскивая Троша из строя. Вор на ватных ногах проследовал вместе с Наилем к смертнику. Берк ничего не сказал на присутствие молодого человека. Он просто вложил в руку Троша кинжал.
— Сделай это, парень. Вон, Нил с Риком уже прошли через убийство — и нормально все.
— Нил? — Трош поднял пустой взгляд на стоящего рядом с ним «сослуживца». — Так себе пример, — проворчал он едва слышно.
Рука вора подняла кинжал, прислонив острием к горлу смертника. Его трясло, он никак не мог заставить себя совершить последнее действо.
— Ну?! — рыкнул Берк, устав от ожидания. — Давай уже!
— Не могу, — тихо ответил Трош, ощущая, как слезы катятся по его щекам.
Внезапно его руку перехватила чья-то уверенная рука. Трош сам не понял, как его кинжал перерезал горло смертнику.
— Видишь, — тихо сказал Наиль. — Ничего сложного. Небо не поменялось местами с землей. И ты остался собой.
— Нил, черт тебя подери, — прошипел Берк, не зная, как реагировать на произошедшее. Фактически, смертник погиб от руки Троша. Вот только самого Троша держал в этот момент Наиль. Можно сказать, что убил Наиль рукой Троша. — Ладно, с натяжкой, но засчитаем. Нил, с этого момента тебе запрещено присутствовать при испытаниях вора. Я думал, ты хорошо влияешь, вон как с Риком у тебя вышло. Видимо, ошибался.
— Прошу меня простить, эр сержант, — вытянулся Наиль без малейшего сожаления о сделанном во взгляде. У его ног, опустившись на колени, мелко трясся Трош, все еще заливаясь слезами.
«Что эти воры делают со своими учениками, если для них убийство превращается в подобный шок?» — не сдержал любопытства Зиргрин.
Конечно, у Наиля не было ответа на его вопрос.
Вечером того же дня более-менее успокоившийся Трош отозвал Наиля в сторонку, где их никто не мог услышать.
— Спасибо… Спасибо тебе, Нил. Я твой должник.
После убийства Трош впал в истерику, но это было от облегчения. Так как рука вора послужила невольным инструментом, он все еще мог кровью поклясться перед другими ворами, что никого не убивал.
— Надеюсь, я не пожалею об этом. Ты со своими заморочками — действительно проблема. Если подставишь кого-то из товарищей в бою — я лично перережу тебе горло, понятно?
— Да, — сглотнул Трош, ощущая, как от ледяного голоса Наиля на его спине выступает липкий холодный пот.
Глава 8
На четвертый день их пребывания на Восточной Заставе, во время ужина один из поварят сунул Наилю короткую записку без подписи. В ней было указание времени и места, больше ничего. Магическим зрением парень рассмотрел оттиск герба королевской разведки. Ночью, дождавшись, когда все в казарме уснут, он набросил на себя иллюзию и незаметно выскользнул, после чего нашел укромное место, чтобы переодеться, и направился по указанному адресу.
На месте, в темном безлюдном городском тупике, его ждал незнакомый разведчик с трехзначным номером на нашивке. Разведчик коротко отсалютовал, после чего передал свиток, защищенный множеством уровней магической защиты с личными печатями Дарнака и оттиском о секретности. Парень без долгих раздумий сломал печати и прочитал содержимое.
Это было довольно простое задание в черте города. Не удивительно, что его не стали вновь уводить «на допрос». Хальминские шпионы, действующие в городе, выкрали беременную жену одного из заместителей Дарнака, планируя тем самым его шантажировать, вынуждая совершить предательство. К счастью, разведка заметила нездоровое шевеление, так что похищение не осталось без внимания. Увы, предотвратить они его не успели, на женщину надели рабский ошейник. До сих пор считается, что его невозможно снять, не убив порабощенного, однако генералу давно известно о способности меча Наиля, так что он и поручил спасение похищенной ему.
— Ступай, это задание для меня одного.
— Слушаюсь, эр Фантом, — ответил разведчик, немедленно растворившись в ночи.
«Все же наговаривает Дарнак на разведку, вполне профессиональные ребята», — обратился он к одушевленному мечу.
«Разведка — это не личные убийцы. Их тренируют совершенно для другого», — ответил тот.
«Не вижу проблем, дообучить никогда не поздно.»
«Много ты понимаешь», — поддразнил его клинок. — «Это здесь война все смешала, а вот в мирной жизни королевские убийцы и королевские разведчики занимаются совершенно разными вещами. Хотя соглашусь, часто сферы влияния пересекаются. Думаю, Дарнак хочет создать некое подразделение профессиональных ликвидаторов внутри уже действующей структуры.»
Наиль задумался. Идея казалась логичной.
Тем временем, он прибыл к покошенному дому в трущобах. Это был низкопробный бордель, и по сведениям разведки пленницу содержали именно здесь. Парень быстро нашел ее. В этом грязном месте, среди пропитых престарелых шлюх знатная дама с рабским ошейником на горле выделялась, словно роза среди сорняков. Ее поселили в отдельной комнате и вроде бы до сих пор обращались хорошо. Кроме нее в комнате находился мужчина, скорее всего, ее «хозяин», а также две служанки.
«В случае смерти хозяина ошейник убивает раба не сразу, но девушка беременна, когда ее начнет душить, это может плохо сказаться на ребенке.»
«Понял, паралитики.»
«Такими темпами мне скоро станет нечему тебя учить», — с легкой грустью сказал Зиргрин.
«Быть может, тогда ты признаешь меня?»
Одушевленный меч не ответил на этот вопрос. Наиль и не ждал ответа. Подобные разговоры происходили между ними регулярно. И каждый раз, когда юноша заводил разговор о полном подчинении, от меча накатывала волна тоски и нежелания. Парень понимал, что одушевленный клинок в личностном плане ничем не уступает людям, более того, он во многом превосходит большинство известных Наилю разумных. Между ними установилась не только связь между оружием и владельцем, меч в каком-то аспекте заменил ему отца, он стал другом и учителем. Поэтому молодой человек решил для себя, что даже если клинок никогда не признает его, он примет этот его выбор. Однако же Зиргрин не торопился категорично заявлять, что никогда не признает Наиля. Инстинкт клинка вынуждал его оставить для себя открытой такую возможность.
