— Сходи к генералу, пусть поможет, ты же имеешь право…
— Да пошел он, — злобно сплюнул Наиль. — Переживу как-нибудь.
— Ты…
Трош недоговорил, осознав, что впервые за все время маска невозмутимости Фантома треснула, и он показал часть своих настоящих эмоций. Он не был спокойным, а тоже злился на генерала! Понимал ли Дарнак, что таким решением может потерять преданность своей темной руки? Что за безумный и несправедливый приказ.
На следующий день, в полдень, на центральной площади построилось множество боевых подразделений. В самом центре, на высоком помосте был установлен крепкий столб со свисавшими с него кандалами. Все понимали, что он означал, но сейчас никто не обращал на него внимание, потому что прямо перед всеми стоял могучий легендарный генерал Дарнак, которого сопровождала целая стая штабных офицеров и секретарей. В этот день генерал лично решил наградить стоявшую перед самым помостом двенадцатую роту. Он по очереди оглашал имена, после чего перечислял боевые заслуги и лично расторгал духовный контракт преступника. С этого момента эти люди считались полноправными подданными короны и храбрыми солдатами Восточной Армии.
Церемония затянулась до позднего вечера, так как на каждого человека приходилось тратить довольно много времени, но никто не жаловался. В конце концов, когда уже начало темнеть, а по периметру помоста зажгли магические лампы, генерал перешел к тому, ради чего здесь все еще находился Наиль.
— За ослушание приказа и нарушение духовного контракта, с учетом боевых заслуг, десятник двенадцатой роты Нил приговаривается к шестидесяти четырем ударам плети экзекутора. Десятник Нил, выйти из строя.
Наиль, чувствуя слабость в коленях, вышел вперед.
— Приказ тебе понятен?
— Так точно, эр генерал, — во взгляде юноши был бескрайний холод. Его догадки о том, что Дарнак решил таким образом его просто испытать, сейчас казались очень правдоподобными.
— Тогда поднимись на помост и займи свое место. Наказание исполнит твой командир, старший лейтенант Фарис.
— Так точно, эр генерал, — вышел из строя и вытянулся перед Дарнаком офицер.
— Приступай. И не смей его жалеть, я слежу за тобой!
— Есть, — щелкнул каблуками Фарис, после чего поднялся на помост, где его уже ожидал Наиль.
— Раздевайся по пояс, — приказал старший лейтенант.
Юноша отстегнул и положил на стоявший на переносном столе поднос ножны с клинком, стащил с себя кирасу, поддоспешник и рубаху, оставшись обнаженным по пояс. Его фигура приковывала внимание, она была худощавой, но каждый мускул казался идеально развит, создавая довольно впечатляющий рельеф. Опытные бойцы сразу замечали особенности. Подобную мускулатуру невозможно обрести, выполняя тяжелую работу. Это явно был результат тяжелых многолетних тренировок.
— Возьми в зубы, — протянул командир обмотанную грубой кожей палку с многочисленными следами укусов на ней.
Брезгливо взглянув на нее, парень все же послушно зажал палку зубами, после чего подошел к столбу и поднял руки, стараясь успокоить свое дыхание. Холодные кандалы застегнулись на запястьях, после чего Фарис натянул цепи так, что юноша едва касался земли носками сапог. Наиль не видел, как офицер принял поданную ему артефактную плеть. Едва он сжал рукоять, как по всей длине плети вспыхнули многочисленные миниатюрные руны. Плеть экзекутора! Одно из самых пугающих орудий казни.
Наиль покосился в сторону установленной рядом трибуны, где с безмятежным видом сидел генерал Дарнак в окружении своих помощников, но быстро отвернулся и закрыл глаза.
Артефактная плеть свистнула в воздухе, после чего на молодого человека обрушилась самая ужасная боль из всех, какие он когда-либо испытывал. Это было в миллион раз хуже чем он ожидал! Кожу на спине рассекло, из-за чего брызнула кровь, но сразу же остановилась. Плеть экзекутора запечатывала кровотечение, чтобы наказуемый не умер раньше времени.
— Один! — громко огласил поставленный для этой цели младший секретарь штаба.
На площади было множество солдат, но царила такая тишина, словно не было никого. И только двенадцатая рота смотрела на происходящее, сжимая кулаки от бессилия.
На спину юноши вновь обрушилась невыносимая боль, из-за которой из его глаз брызнули слезы, но он лишь крепче сжал зубами обмотанную кожей палку.
— Два!
После чего раздался новый свист плети.
В этот момент рядом с генералом Дарнаком начали сгущаться тени. Увидев это, сидевший рядом полковник спешно отсел, и в следующий миг в том месте возник одетый в чёрный костюм пожилой мужчина с холодными глазами.
— Что вы делаете, ваша светлость? — тихо и без всяких эмоций поинтересовался Микон. Ранее он отсутствовал в Заставе, но, едва вернулся, узнал шокирующую новость о предстоящей казни Наиля.
Генерал вздохнул, после чего окружил себя и Микона артефактным изолирующим барьером. Пусть убийца и был его подчиненным, но с его характером, если генерал сделает нечто, что Микон посчитает неприемлемым, то он просто бросит его и уйдет. Так что Дарнаку пришлось коротко объяснить, почему Наиль подвергается мучительному наказанию.
— Ты обезумел? — отбросил всякую вежливость Микон. — Как можно наказывать за спасение своих товарищей?
— Считаешь, если он выйдет сухим из воды, то в следующий раз не повторит нечто подобное, но уже с главным контрактом?
— Ты еще помнишь, что он не выкупленный каторжник?
— Мальчишка все еще преступник.
— Как и я, — хмуро произнес Микон. Ему не нравилось, что юношу, которого он считал уже своим преемником, наказывают буквально ни за что.
— Не сравнивай себя с ним. У него, в отличие от тебя, все еще нет никакого благоразумия. Если сейчас не создать в его разуме ограничений, то в будущем он превратится в катастрофу для нашей страны.
— Это просто твои домыслы, Дарнак! Как можно было из-за простых опасений устраивать такую тяжелую казнь?!
— Даже если это просто опасения, ты подумал, что случится, если они окажутся не безосновательны? Мальчишка еще развивается, а уже сейчас может с тобой сражаться на равных. Далее его навыки улучшатся, он обучится ментальной магии, а после нее — еще и воздушной. Неужели ты не понимаешь меня? Он опасен, а его духовный контракт и без того дает много свободы.
— Но ты мог построить с ним взаимоотношения на доверии, он уже доверял тебе! А теперь… Боюсь, этого уже никогда не будет.
— Мне плевать на его доверие. Все, что мне нужно — это его полная и безоговорочная преданность Альзарду. Пусть ненавидит меня, если хочет, но он должен всегда помнить, что бывает за ослушание.
Микон взглянул на помост, где окровавленный юноша свисал на кандалах, вздрагивая каждый раз, когда артефактная плеть ударяла его спину, на которой практически не осталось живого места. Кое-где даже проглядывали белые кости! Учитывая, что после плети экзекутора даже лучшие целители не могут быстро заживить раны, то парня на долгое время выбьет из нормальной жизни.
