– Уважаемий дэвушк, – к ней подсел все тот же москвич-предприниматель с папкой.
– Что, библиотеку не нашли? – безучастно поинтересовалась Лариса.
– Нэ нашол, – согласился столичный гость, – и гидэ толко бэрут такой караший дэти?
– Но, но, – тут же встрепенулась Лариса, – мне еще только киднепинга не хватает. Шел бы ты, мужик, в библиотеку!
– Уважаемий дэвушк…
Но Лариса не стала дослушивать незнакомца, схватила коляску с малышом и понеслась к подъезду. Ходят тут всякие, так и норовят ребенка сглазить или усыновить.
Антонина действительно пришла после пяти вечера, когда дочь и мать совсем выбились из сил, изображая кенгуру, слона и мартышек, вместе взятых. Карапуз наотрез отказывался смотреть телевизор и оставаться в одиночестве. Зато, к их великому счастью, оказалось, что плохое слово он научился говорить еще дома. И на самом деле это было вовсе не плохое слово. «Ху» было не «ху», а «иксом» и «игреком». Мать ребенка видела его будущим великим математиком и таким странным образом готовила его к этой сложной науке.
«Значит, если у меня будет ребенок, – рассуждала Лариса, когда соседка ушла, – Степанцов согласен держать меня в качестве жены. Но зачем ему это? Из сострадания? Нет, скорее всего, чтобы не говорили, будто он бросил ребенка на произвол судьбы, то есть на меня. Я и есть этот произвол, которым всех пугают. Стрелкин тоже хорош. Это надо же до такого додуматься? Будто бы я воспитываю ребенка Степанцова! Кстати, а если бы у Василия действительно был ребенок, что бы я тогда делала?» Лариса вспомнила вчерашний день. Нет, точно бы просила развода. А может, он так быстро согласился, потому что у него есть этот самый ребенок. Точно. У него есть ребенок. Скорее всего, незаконнорожденный, от какой-то другой женщины. И теперь его мучает совесть, что он на ней не женился. Поэтому он и не хочет разводиться. Значит, все-таки совесть. Не жалость, не любовь, а просто совесть. А Стрелкин! Тоже хорош. «Точно Степанцов-младший! С виду такой скромный…» Нет чтобы предположить самое обычное – ей доверили чужого ребенка. Лариса ужаснулась. Никто не верит, что ей можно доверить ребенка! Конечно, нужно признать очевидное, если бы не ее мама, она бы точно не справилась.
Но кто из молодых мам сразу умеет правильно ухаживать за малышами? Наверняка их чему-то такому учат еще во время беременности. Ее-то не учили. Поэтому чему тут удивляться, что ей не все доверяют. Антонина ведь доверила. Правда, ей больше не к кому было обратиться. Значит, Степанцов решил не разводиться, потому что подумал, что ребенок с ней просто пропадет. И даже предложил его усыновить. Захотел его воспитывать вместе с Ларисой. Знал наверняка, что она не справится. Дурында она разэтакая в его глазах. И без ребенка ему совершенно не нужна. Может, срочно родить своего ребеночка? Но от кого? От Степанцова.
Но почему все вертится вокруг него? Стрелкин тоже неплохой парень. Она ему, кстати, с ребенком как раз и не нужна была. С ребенком Степанцова. А без него, может быть, еще что-то и получилось бы. Но Лариса уже не знала, получилось бы у них с Романом что-нибудь без его мамы, скорее всего, нет. Если той все надоест и она выйдет из игры, они с Романом разбегутся, как отрицательные заряды в разные стороны друг от друга. Почему? Да потому что детская влюбленность проходит, когда люди вырастают. Это естественно и неизбежно.
Нет, рожать ради того, чтобы Степанцов с ней не разводился, она не будет. Бегать за Стрелкиным тоже. К тому же Роман как-никак, но уже женат на другой женщине. Пусть к ней и возвращается, нужно серьезно поговорить с Ириной Викторовной. Она вообще должна стать очень основательной. Если к ней относятся как к ветреной особе, то пусть удивятся, насколько серьезной она может стать. Скоро заканчивается ее отпуск, который она провела кое-как из-за двух недостойных ее мужчин. Она выйдет на работу в свое архитектурное бюро. Туда переведут нового молодого архитектора из столицы, она ему сразу понравится. Нет, не годится. Если его переведут из столицы, то это будет понижением в должности. Значит, он не справился со своей работой там, отсюда следует, что он умственными способностями не блещет. Проще говоря, новый архитектор будет дураком. Ей такой не нужен. А кто ей нужен? Если бы она только знала…
Глава 20
Иди, за рога не держу
Лариса решала заняться самоанализом и стала перебирать в памяти нелицеприятные моменты своей жизни. Столько всего навспоминалось, что хотелось плакать! Она прервала свои рассуждения и потянулась за книгой, которую накануне у нее оставила Ольга Петровна. Вот настоящий учебник жизни – роман «В поисках страсти». Его героиня ищет страсть на каждой странице. И в отличие от Ларисы находит. Лариса вспомнила старое гадание. Нужно загадать какое-либо желание и открыть любую книгу на первой попавшейся странице, с закрытыми глазами ткнуть пальцем в первую попавшуюся строчку. Что прочитаешь, то и станет предсказанием. На медицинской литературе и учебниках гадать категорически запрещается. Одни могут предсказать ужасную болезнь, смерть от которой наступает в течение суток, другие – печальную судьбу гения математики, который всю жизнь изобретал одну формулу. Одно, в принципе, другого не слаще.
Лариса закрыла глаза и открыла книгу. Конечно, она сшельмовала. Открыла не в начале, не в середине, а в самом конце. «Гордая Фатима стояла между двух пышущих жаром гнева мужчин. Они боролись за ее пламенное сердце и нежную, полную любви, душу. В их поединке решалась судьба гордой Фатимы». Так, это уже что-то интересное. Трое в лодке, не считая принца. Если действительно собраться втроем и определиться, что хочет каждый, подвести итоги, выработать концепцию, да просто встретиться и поговорить, чтобы расставить все точки над «i»?
– Отличная идея, – одобрила Ольга Петровна, – я сейчас принесу тебе морковных котлет. Скажешь, напекла сама. А пока обзванивай их и приглашай.
Через полчаса в Ларисиной квартире были и морковные котлеты, и Стрелкин со Степанцовым. Уходя, мама посоветовала дочери не принимать все близко к сердцу и ни в коем случае не жалеть никого из них. «Буду „гордой Фатимой“, решила Лариса. Гордыми решили быть и Стрелкин со Степанцовым. Но элемент драки все же имел место в отдельно взятой квартире.
Ольга Петровна как раз принимала определенные знаки внимания от своего соседа Аркадия Валерьяновича и обсуждала с ним торжественную регистрацию их брака. Она склонялась к мнению, что лучше ограничиться формальным подписанием документов под марш Мендельсона. Он же хотел полного собрания детей, друзей и родственников. Их интеллигентный спор прервал телефонный звонок. Ольга Петровна извинилась:
– Ларочка звонит, наверное, у нее что-то там происходит. Да, милая, я тебя слушаю.
– Мама! – У дочери был гордый непреклонный голос. – Мама, мы со Степанцовым поссорились навсегда, окончательно и бесповоротно.
– Милая, – Ольга Петровна пожала плечами и улыбнулась Аркадию Валерьяновичу, – не переживай, по молодости это у всех бывает. Помиритесь.
– Мама, уже не получится.
Ольга Петровна подняла глаза к потолку и опустила их на соседа, показывая, как нелегко быть матерью великовозрастной дочери. И эту священную миссию она исполняет как истинная родительница.
