Прекрасно понимаю, как это все будет. Жена будет сидеть дома, нянчится с выводком детей и готовить ему ужины. А он в это время будет таскаться по деловым встречам с блондинками и брюнетками.
Нет! Мне это не подходит. Категорически.
60
Варлам
Зайка сонно трет глаза. Хлопает своими пушистыми длинными ресницами. Удивленно таращится на меня. Похоже, пока спала, забыла все на свете.
— Варлам… — улыбается.
Я радостно тянусь к ней губами. Но не успеваю даже коснуться их.
Зайка выставляет между нами барьер — свою твердую ладошку. Упирается ей в меня, не давая приблизиться.
Я, конечно, легко могу сломить ее сопротивление. Но не буду. Потому что вижу, что ее взгляд стал осмысленным. Она все вспомнила. И мой косяк с телками и телефоном, видимо, в первую очередь.
А все же спросонья она обрадовалась мне. Думать об этом приятно…
— Мы приехали?
— Нет еще, Зайка. У нас привал. Позавтракаем, дальше нормальных ресторанов не будет. Тут и гостиница есть, снимем номер, чтобы принять душ.
Она смотрит на меня с подозрением. Думает, что я сейчас затащу ее в номер и наброшусь…
Именно этого я и хочу.
И она, я уверен, тоже.
Но забила в свою ушастую головку идиотскую мысль, что я ей изменяю с какими-то швабрами… Как вытряхнуть из нее эту чушь?
— Если ты не хочешь в душ, можешь просто почистить зубы. Или не чистить…
— Я хочу в душ. И переодеться. Но как я пойду? Я босиком.
— Я тебя донесу.
— Лучше достань кроссовки из чемодана.
Да почему лучше-то? Совсем нет…
Я открываю чемодан прямо в багажнике. Все упаковано аккуратно, как в аптеке. Гавр молодец. А вот и кроссовки в пакете. И длинный кардиган для Зайки, чтобы не смущалась идти в пижаме. Она у меня такая… застенчивая.
Но только не в постели. После того, как я пробиваюсь через ее скромность и нащупываю возбудимые струнки — она превращается в страстную тигрицу…
От этой мысли я весь нереально напрягаюсь. Так, что ходить становится совсем неудобно. Но до Зайки я как-то добираюсь. Протягиваю ей кроссовки.
— А носки?
Бреду за носками. Вдох-выдох. Немного успокаиваюсь. Но, когда начинаю рыться в заячьем чемодане, вдруг набредаю на пакет с трусиками… И снова — чугунная гиря в штанах!
Зайка копошится. Сидит, натянув носочки, но так и не всунув лапки в кроссовки.
— Нет, — вдруг выпаливает она.
— Что нет?
— Не пойду в душ.
— Почему, моя прелесть?
— Потому что ты…
Она многозначительно указывает глазами на мою вздувшуюся ширинку.
— Тебе бы стоило переживать, если бы этого не было, — выдаю я. — Это нормальная волчья реакция на сексуальную Зайку.
— Я не буду с тобой заниматься сексом.
Ишь ты, какая прямолинейная. И снова повторяет эту чушь!
— Вот, значит, как…
— Да, так.
— Ладно, — киваю я. — Я тебя понял. Не хочешь — не надо. Насильно заставлять не буду.
Зайка смотрит удивленно и недоверчиво. Видно, думала, что я буду ее уговаривать… Нет. Не буду.
— Пойдем. Примешь душ, почистишь зубы. Все остальное — только если ты сама попросишь.
— Обещаешь?
— Обещаю. Честное волчье слово. Секс между нами случится, только если ты произнесешь три заветных слова: я тебя хочу.
— Договорились, — кивает Зайка.
И. наконец, завязывает шнурки на кроссовках.
* * *
Она выходит из душа. В одном полотенце. Из-под которого торчат длинные голые ножки. Босые. С тонкими щиколотками и аккуратными маленькими пальчиками.
Я не поднимаю взгляд выше. Мне и этого достаточно, чтобы получить интоксикацию от выброса в кровь гормонов зверского желания.
Зайка дефилирует туда-сюда по комнате, а я не могу встать. То есть… я как раз встал. Торчу вверх, как дуло вбесившегося танка.
— Ты не идешь в душ? — спрашивает Зайка.
— Иду…
Я поднимаюсь. Она скользит по мне взглядом и отводит глаза. Прикусив при этом пухлую губу… Фак! Это хуже, чем пытка каленым железом!
Но я поклялся. А слово я держу. Всегда.
Но, блин… Жизнь меня к такому не готовила! Никогда раньше не попадал в подобные ситуации. В целом, девушки всегда со мной сговорчивы.
Но то девушки. А это — ушастая прелесть. Моя Зайка. Которая еще не поняла, что все равно никуда от меня не денется.
* * *
Растираюсь после душа. Оборачиваю полотенце вокруг бедер. Выгляжу как танк, накрытый чехлом. Дуло не просто выпирает, оно практически рвет ткань. Силой нереального желания.
Выхожу.
Зайка уже натянула джинсы, майку и кардиган. Смотрит на меня.
— Я пока пойду…
— Испугалась?
— Тебя? — фыркает она.
— Его.
Ее взгляд останавливается на самой выпирающей части моего организма. Просто взгляд. А у меня ощущение, что она его ласкает.
Меня сковало параличом чугунного стояка. Я как будто весь — торчащее вверх танковое дуло.
А Зайка все смотрит. Ничего не говорит. Не отводит взгляд. И — не уходит.
И я не могу не заметить, что ее начинает бить легкая дрожь. Потому что она знает, какие удовольствия таит в себе укрытый чехлом танк.
Я готов поспорить на что угодно, что в ее трусиках, в том самом прекрасном местечке во всей гребаной вселенной, сейчас горячо и влажно.
Я вижу это по ее расфокусированному взгляду, по участившемуся дыханию и распахнутым губам..
— Я хочу… — начинает Зайка.
И я одним прыжком оказываюсь возле нее. В процессе прыжка с меня слетает полотенце.
Зайка облизывает губы.
По моему телу проходит волна звериной дрожи. Хочу ее дико. Нереально. До сумасшествия…
61
Яна
— Я хочу… прогуляться.
Делаю шаг назад и упираюсь спиной в дверь.
— Зайка… — рычит Волчара.
Его глаза сверкают жуткими голодными огнями, голос глухой и низкий, как у зверя. Зубы приоткрыты в поистине волчьем оскале. А ниже… Ниже совсем не хвост. Хотя торчит голым пистолетом. То есть полноразмерным автоматом Калашникова.
— Все тело затекло, — лепечу я. — От долгой поездки. Надо пройтись.
