Я теперь постоянно этого хочу. Того, чем мы занимались ночью. Это мое новое хобби. Запретное удовольствие.
Не надо мне ни шоколада, ни моего любимого какао с маршмелоу, ни новых туфель, ни цветов, ни подарков… Ничего другого из того, что раньше доставляло мне удовольствие.
То, что мы делали с Михеем — приятнее всего на свете. И люди этим занимаются… Почему я раньше никогда?
Да я и сейчас… Не знаю, как намекнуть Михею. Который прямо сейчас хочет кофе. А не меня…
Он поворачивается ко мне спиной и начинает отмывать плиту. Я восхищенно его разглядываю — вместо того, чтобы помочь ему.
Нет, он просто невероятно мощный! Такой размах плеч, такие мускулы… А еще — на его спине видны следы моих безумств. Порезы, которые уже затянулись. И следы от ожогов.
Я аккуратно глажу их пальцами.
— Больно? — спрашиваю тихонько.
— Кому? — удивляется Михей.
— Тебе. У тебя тут порезы… И ожоги…
— А! Я уже и забыл.
— Правда?
Я дую на самую глубокую царапину. Исследую ее кончиками пальцев. Целую, неожиданно для самой себя.
Мои пальцы соскальзывают ниже. И еще ниже. Сами.
Ну невозможно же удержаться и не потрогать эту шикарную задницу, обтянутую боксерами! Раньше я не понимала восхищения мужскими попами. А сейчас… Очень хорошо понимаю! Хочется то ли шлепнуть, то ли укусить ее.
— Юль, ты что делаешь? — не оборачиваясь, спрашивает Михей.
Он уже не моет плиту…
— Я? Ничего. Просто потрогаю. Можно?
— Тебе можно все, — хрипло выдыхает он.
Я прижимаюсь к нему сзади. Обнимаю его. Мои руки на его животе. Пересчитывают стальные кубики пресса. Кайф… Такой огромный мощный Медведь. Такой красивый. Такой… настоящий мужик.
Мой.
Я сама не знаю, что делаю. Во мне просыпаются инстинкты. И они требуют экстремальных действий.
— Юль, аккуратнее, — произносит Медведь. — Я не железный.
Я кладу ладонь на его член.
— А мне кажется, как раз железный.
Он ошарашенно оборачивается. А я опускаюсь на колени…
48
Михей
Моя нежная ромашка сегодня такая загадочная… Постоянно ловлю на себе ее взгляд. То задумчивый, то ошарашенный, то восхищенный. А на ее губах постоянно блуждает мечтательная улыбка. Она как будто прислушивается к чему-то в себе — и ей это нравится.
Я чувствую, как она все время жмется ко мне. Ей хочется нежности и ласки. У меня этого добра через край! Я нежный и обволакивающий, как клубничный кисель.
Я понимаю, какая она сейчас чувствительная и уязвимая. И знаю, что мне надо пока что затолкать подальше в подсознание все порнографические картинки, которые преследуют меня с самого пробуждения.
Все будет. Мы с Кошкой зажжем не по-детски. Так, что чертям станет тошно.
Но не сегодня.
Время придет. Я не тороплюсь. Я насыщаюсь ею постепенно. Ее улыбкой, смущенным трепетом ее ресниц, ее не оень уверенными нежными прикосновениями… Я так кайфуют от этой неувереннности! И от мысли, что я у нее первый.
Никогда не мечтал о девственнице. Вообще не было загонов по этому поводу. Я не связывался с малолетками, а среди взрослых девушек найти такую непросто. Да я и не искал.
А про Юльку я думал такое… стыдно вспоминать. Стыдно за свою тупость и невнимательность.
Меня всегда тянуло к раскрепощенным девушкам. И Юльку я считал такой. Сопротивлялся этому влечению, как мог, потому что был уверен — такие мне не подходят.
И я был прав. Мне не подходят раскрепощенные нимфы. И нежные фиалки тоже — не мое. Мне не подходит никто, кроме Юльки. Такой, какая она есть.
И пусть мы еще не полностью слились в безудержном экстазе… ничего, сольемся. Чтобы там Кошка не вопила про ненормальный размер моего члена, я уверен — он для нее идеален.
Вау… кажется, она тоже так считает.
Мой нежный котенок, все утро смущенно хлопавший ресницами и трепетавший от моих осторожных поцелуев, вдруг перевоплощается в дикую пантеру.
Она на коленях передо мной. Стягивает с меня боксеры и жадно хватает моего удава ртом. Увидеть ее в такой позе я мечтал с момента нашей первой встречи…
Она неумело, но страстно заглатывает его, ласкает языком, осторожно покусывает своими острыми зубками. И все это — с закрытыми глазами. И с выражением непередаваемого блаженства на лице…
Это офигенно. Но мне мало. Я хочу ее всю. Сейчас.
То чего я хочу, лучше делать в спальне. Для начала. Поэтому я беру ее на руки и несу на кровать.
— Миша… — шепчет она, царапая меня коготками за шею и покусывая за мочку уха. Моя царапка! Моя ненасытная кошечка! Так… на тебе слишком много лишнего. Я бросаю ее на кровать, срываю с нее футболку и трусики.
Мы набрасываемся друг на друга, как безумные. Я заталкиваю в ее рот язык — я так хочу быть в ней хоть какой-то частью! Она обхватывает меня ногами, прижавшись к моему животу влажной розочкой. Я трусь удавом о ее упругие ягодицы, я так близок к тому, чтобы войти в нее…
Удержаться и не сделать этого — просто нереально. У меня сносит башню. В голове шумит. В ушах страстные стоны моей дико сексуальной малышки.
Я приподнимаюсь и направляю его прямо в точку нереального притяжения.
— Нет… — шепчет Кошка, обхватив меня за плечи.
— Нет?
— Я хочу твой язык. Пожалуйста… Я без ума от него!
— А мой язык без ума от тебя. Но не только язык…
— Я хочу его в рот…
— Да ты извращенка! — улыбаюсь я.
— Правда?
— Еще какая!
Я закидываю ее не себя, перевернув в воздухе. Ее благоухающая розочка приземляется ровно на мой язык.
А ее горячий жадный ротик насаживается на мой член…
— А-а-ах! — выдыхаем мы одновременно.
Я готов целовать ее розу бесконечно. Занырнуть в нее и остаться в этом райском местечке навсегда.
Хотя… пожалуй, все же не навсегда. У меня есть не только язык. Имеются и другие части тела, жаждущие близкого и плотного общения. Но, похоже, Кошка хочет сделать из меня лесбияна…
Я ласкаю языком сердцевинку розочки, втягиваю ее в себя, целую в нежные припухлые губки. Делаю с ней все, что можно и нельзя представить.
Кошка в это время тоже вытворяет с моим членом нереально кайфовые штуки. И пусть немного неумело, но зато с похвальным энтузиазмом.
Как я кайфую от этой ее неумелости! Это заводит меня в сто раз сильнее, чем ласки какой-нибудь опытной гейши.
