— К сожалению, остался только один, — пожимает плечами продавец. — Торт сделали на заказ, но в последний момент клиенты отказались его забирать. Есть вариант как исправить ситуацию.
Мне поясняют, что можно сделать. Киваю, слушаю.
— Давайте его. Сомневаюсь, что я найду что-то годное в пятницу вечером. Да и времени особо нет.
Торт пакуют в картонную коробку, затем рассчитывают меня у кассы. Я практически не даю себе времени на раздумья, уступая место безрассудству и импульсу. Почти как вчера. Люди часто сталкиваются с дилеммой и выбирают то, что для них важнее. Семья или мимолётная интрижка, безопасность или свобода. У меня есть выбор и того, и другого. И сейчас я вижу в этом сплошные плюсы.
Спустя полтора часа я подъезжаю к воротам закрытого жилого комплекса. Нервничаю и лезу в сумочку, чтобы написать Скорикову, но охрана сразу же пропускает автомобиль, не потребовав документы. Получается, меня ждали.
Пока поднимаюсь в лифте, чувствую, как трепыхается сердце. Прижимаю ладонь к левой половине груди, пытаюсь успокоиться. Такого не было даже тогда, когда я впервые пришла к Паше в гостиницу. Возможно, потому, что я не знала, что именно меня ждёт наедине с ним.
— Привет! — весело произношу, когда Скориков открывает массивную входную дверь.
Он в брюках и белой рубашке. Улыбается, рассматривает. Я его тоже. Пробегаюсь взглядом с головы и до ног, замечаю многодневную щетину на щеках. Похоже, у Скорикова много работы, раз нет времени на бритьё.
Паша шире открывает дверь и пропускает меня в квартиру. Когда я прохожу внутрь, то ненароком задеваю его локтем. Волнуюсь так сильно, словно это первый опыт общения с мужчиной.
— Подержи, пожалуйста, торт, — прошу Скорикова. — Только не открывай, мне нужно кое-что поправить.
Вручаю коробку, снимаю куртку и сапожки.
— С Днём рождения, Настя? — удивляется Паша.
— Вот что ты за человек такой? — спрашиваю с нотками раздражения. — Я же попросила не открывать…
Снова возвращаю себе торт и прохожу по длинному широкому коридору в направлении кухни.
Квартира у Скорикова просторная и стильная. Ремонт в светлых тонах, минимум мебели. Я рассматриваю обстановку мимолётом, не концентрируясь на мелочах. Но становится очевидно, что Паша живёт здесь один. Если бы была женщина, то уверена, что она придала бы квартире необходимых деталей и красок в виде статуэток, свечей или картин.
Мы попадаем в кухню-студию с барной стойкой и мягким диваном. Атмосфера напряженная, искрящая. Кажется, что ток пробегает по коже и обостряет ощущения.
Ставлю коробку с тортом на стол, достаю из бумажного пакета кондитерский мешок и лопатку. На изделии действительно написано «Настя», но это легко исправить. Достаточно стереть имя неизвестной девушки и с помощью крема написать «Паша».
Я связываю волосы в хвост, тщательно мою руки и приступаю к выполнению задачи. Скориков тем временем садится на высокий барный стул и неотрывно за мной наблюдает. Подумать только, я приехала поздравлять человека, которого в университете считала мерзким, отвратительным и некрасивым. Теперь же мне льстит его внимание и интерес. И внешность будто бы сглаживается. Я ищу в ней достоинства, а не минусы.
— Так в чём же причина твоего нежелания отмечать День рождения? — спрашиваю, старательно прорисовывая буквы.
— Долго рассказывать.
— Коллективу тоже запрещаешь накрывать на стол и дарить подарки?
— Да. Все давно в курсе и даже не пытаются.
— Боятся.
Скориков кивает и подходит к барной стойке.
— Выпьешь что-нибудь, Влада? — спрашивает он.
— Я за рулём.
— Могу отвезти домой.
— Это лишнее.
— Тогда воспользуемся услугами драйвера. Смелее.
Он так настаивает, что я сдаюсь. Тем более, я и правда хотела бы выпить, чтобы немного расслабиться в новой обстановке.
— Ладно, но максимум один-два бокала.
Подрагивающими от волнения руками, старательно вывожу имя Паши. Он в этот момент достаёт бутылку шампанского из бара. С глухим хлопком открывает её и наполняет бокалы.
— Готово! — сообщаю о проделанной работе. — Даже не скажешь, что с тортом было что-то не так, правда?
— Правда. Иди ко мне, — просит Скориков.
Бесшумно ступая по тёплому кафельному полу, я обхожу барную стойку и подхожу ближе. Беру бокал, смотрю в пронзительные зелёные глаза. Забронировал целый ресторан, ждал. Сумасшедший. Несмотря ни на что, он не обижается и не предъявляет претензий.
— Поздравляю с Днём рождения, — произношу с лёгкой улыбкой на губах.
— Хочешь сказать тост? — выгибает бровь Паша.
— Ну что же. Почему нет?
Я делаю шаг навстречу и упираюсь бёдрами в колени Скорикова. Дыхание рвётся, а пульс срывается с ровной отметки и взлетает на максимум.
— В первую очередь хочу пожелать тебе любви. Большой, чистой и искренней. От которой твоё сердце будет стучать во много раз чаще.
— А любовь-то взаимная?
— Обязательно. Как только ты её испытаешь, то станешь самым счастливым — вот увидишь.
Тянусь к бокалу Скорикова, слышу тихий звон и делаю несколько мелких глотков, ощущая как колючие пузырьки щекочут горло.
Паша проделывает то же самое, после чего берёт меня за запястье и притягивает к себе. Одну ладонь опускает на талию, другой обхватывает затылок и касается меня губами. Сначала нежно и едва ощутимо. Осторожно пробуя. После чего, увидев ответную реакцию, раздвигает мои губы языком и целует увереннее и настойчивее. Так, что подгибаются ноги. Ох, мамочки.
Упираюсь ладонями в твёрдую грудь, мну белоснежную и идеально выглаженную рубашку. Возбуждение накатывает моментально, а внизу живота становится адски горячо и влажно. Я в красках представлю, как вскоре займусь сексом с этим мужчиной. Для этого ведь приехала?
Нахожу пуговицы на рубашке и начинаю их расстёгивать, не прекращая поцелуи и издавая тихие жалобные стоны. Кончики пальцев покалывает от того, как сильно я хочу коснуться кожей к коже.
Тороплюсь, сбиваюсь. Чувствую дрожь по телу, чужой и приятный запах на волосах и одежде. Настойчивость Паши, его прикосновения и жажду. Спонтанность, свободу и похоть. Всё в совокупности даёт эффект лёгкого опьянения.
Но я резко отшатываюсь, когда слышу громкий мелодичный звонок во входную дверь.
Глава 27
* * *
Слышу щелчок замка, затем топот ног. Вздрагиваю от громкого басистого голоса.
— С Днюхой, Паш!
— Что ты здесь делаешь? — недовольно спрашивает Скориков.
Я стараюсь не подслушивать, но мне помогут разве что беруши.
