— В первую очередь, — начал я. — Мне бы хотелось поговорить о Кевине.
Бертран кивнул, а вот Жак явно не ожидал, что темой для разговора будет мальчишка.
— Вижу твой удивленный взгляд, — обратился я к нему. — Особенно после такого вступления…
Я усмехнулся и обвел рукой мою добычу.
— Вы правы, — хмыкнул Жак. — Но уже немного изучив ваш характер, предполагаю, что мальчишка по какой-то причине важен для вас. Да и Бертран его постоянно опекает. Не удивлюсь, если узнаю, что он не простой сын купца из Туманных островов.
— Ты прав, — кивнул я. — Кевин — одаренный. Будущий алхимик, если быть точным.
Жак крякнул от удивления, и спустя мгновение его улыбка стала еще шире.
— Такого я никак не ожидал услышать… И это многое объясняет.
Я приподнялся с кресла и достал из ближайшего мешочка янтарный кристалл размером с кулак. Взвесив его на ладони, я произнес:
— Дело в том, что дар Кевина еще не до конца проснулся. Ему нужно время. Минимум полгода или даже год. Если попытаться пробудить его раньше времени, мальчишка либо умрет, либо останется калекой. Ни его тело, ни его дух не готовы к таким испытаниям.
— Вы хотите обойти королевский эдикт о магических гильдиях? — спросил Жак, завороженно наблюдая за янтарным крудом у меня в руках.
— Да, — коротко ответил я. — По закону я должен сразу же сообщить о мальчике в королевскую канцелярию. Но есть одна загвоздка… У меня нет желания объяснять им, каким образом я распознал в парнишке одаренного, тем более что его дар еще не пробудился в полной мере. Кроме того, я уже немного наслышан о методах, применяемых в гильдейских школах для пробуждения дара. Одним словом, мне бы не хотелось отдавать Кевина в руки этих коновалов.
Жак помял подбородок и произнес:
— Но по эдикту рано или поздно его придется отдать в гильдию. Даже если он — ваш серв…
— А я и не против отдать мальчишку, — кивнул я и улыбнулся. — Его ждет блестящее будущее, как мага. Просто я не хочу отдавать его прямо сейчас. Сперва я хочу его подготовить к ритуалу пробуждения дара, который я, собственно, и проведу. Энергии вот этого янтарного круда должно хватить… Скажу больше, ее хватит с головой. А если учесть, что ритуалы пробуждения в гильдиях проводят с крудами поменьше этого, за Кевина можно не переживать.
— Я так понимаю, в этом процессе мое участие тоже предполагается? — догадался Жак.
— Верно, — ответил я. — Как я уже сказал, ни дух, ни тело Кевина не готовы к ритуалу. Я хочу попросить тебя заняться укреплением его тела. Он должен обрасти мясцом. А ты Бертран займешься его воспитанием. В гильдию должен вступить полноценный одаренный, который сможет постоять за себя и не ударить в грязь лицом на светском рауте. Чтобы его опекуну, то есть мне, не было стыдно за своего подопечного.
Жак и Бертран многозначительно переглянулись и многообещающе улыбнулись. Судя по их хитрым физиономиям, для ничего неподозревающего Кевина только что началась веселенькая жизнь.
— По мальчишке решили… — подвел итог я и положил круд на место. — Теперь поговорим о наших планах на ближайшее будущее.
Я с хитрой улыбкой кивнул на мою добычу и произнес:
— Вероятно, вы уже догадались, что все это только начало?
* * *
— Господин лейтенант! — изобразив приветливую улыбку, произнес я. — Рад видеть вас в добром здравии! Могу ли я угостить вас бокалом вина? В Сардане прикупил по случаю несколько бутылок рианского двадцатилетней выдержки.
Жан Тассен заявился ко мне в особняк ровно в полдень. Когда Бертран сообщил о его прибытии, я криво усмехнулся. Вероятно, у мужика была бессонная ночь. Представляю его нетерпение. Не удивлюсь, если узнаю, что он считал каждую минуту до полудня. Прийти раньше, значит, проявить бестактность и нарушить этикет. А ведь он уже даже не мой командир. Наверняка бумаги из королевской канцелярии об освобождении меня от службы уже давно пришли.
— Благодарю, шевалье, — кивнул он. — Буду признателен.
— Прошу вас, — указал я на кресло у камина и сам присел на другое, стоящее рядом.
Пока мы размещались в креслах и обменивались ничего не значащими фразами, Бертран ловко расставил на столике бокалы и разлил по ним вино. Тут же появились три вазочки с фруктами и пара маленьких тарелок с козьим и овечьим сыром.
— Благодарю, Бертран, — кивнул я. — Можешь идти и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.
Когда за моим старым слугой закрылась дверь, я взглянул на Тассена и поинтересовался:
— Чем обязан вашему визиту, господин лейтенант?
Жан Тассен поставил свой бокал на столик и хмуро взглянул на меня.
— Вы хотя бы примерно представляете, что сейчас творится в крепости и в городе?
— Хм… — изобразил я удивление. — Я не совсем вас понимаю?
— После вашего триумфального появления, — со злым укором произнес лейтенант. — Мне с трудом удалось подавить волнения в крепости. Лейтенанта Броссара чуть было не сбросили с крепостной стены в ров с нечистотами!
— Признаюсь, этому мерзавцу пошло бы на пользу такое купание, — пожал плечами я и, как ни в чем не бывало, сделал маленький глоток из своего бокала. — Я до сих пор не понимаю, как такой болван, как этот Броссар, смог получить это место. Не иначе, за него похлопотал его давний благодетель Луи де Роган. Не так ли?
Лейтенант хотел было разразиться гневной речью, но мои последние слова заставили его заткнуться и подобраться.
— Лейтенант, — продолжил я. — Мне искренне жаль вашего старого боевого товарища, лейтенанта Венсана, чье место после его неожиданного и очень странного падения с лестницы занял этот боров Броссар. А еще мне прекрасно известно, что вы, как настоящий друг, взяли на себя бремя по содержанию прикованного к постели Венсана, а также его супруги и двух дочерей.
— Венсан неделю тащил меня раненого на своем горбу, после того как наш отряд попал в засаду диких… — хмуро произнес Тассен. — Я обязан ему жизнью.
— Я вас прекрасно понимаю, — кивнул я. — И восхищаюсь вашим благородством.
— Барон фон Гольц сказал мне, что, если бы не вы, они бы погибли, — внимательно глядя мне в глаза, произнес лейтенант.
— А если бы не они — погиб бы я, — пожал плечами я. — Такие вещи понятны только тем, кто не отсиживается за спинами подчинённых и не придумывает несуществующие недуги, только чтобы увильнуть от исполнения своего долга.
— Отрадно осознавать, что в роду де Грамонов помнят о чести и воинской доблести, — не остался в долгу Тассен.
— Благодарю, господин лейтенант.
— И все-таки зря вы полезли на рожон… — покачал головой он и тяжело вздохнул.
— Почему же? — улыбнулся я. — Четверо дворян из славных родов возвращаются с патрулирования, а им во всеуслышанье предъявляют претензии о том, почему они еще живы. И кто? Какой-то кретин. Да еще и простолюдин.
