– Анри, ты все-таки решил женить его на виконтессе де Марбо? – решила прервать его герцогиня. Она удобно расположилась на мягком диване, обтянутом темно-синим бархатом. Складки ее широкого платья напоминали сейчас змеиные кольца.
Мне, кстати, присесть не было предложено. Я стоял сейчас перед старейшинами клана де Грамонов, словно перед экзаменационной комиссией. Или перед судом…
– Это один из вариантов, – ответил граф.
– Даже так? – с интересом и насмешкой во взгляде осмотрела меня с ног до головы герцогиня. – У покойного Фердинанда были еще какие-то судебные тяжбы с соседями, о которых я не знаю?
– Насколько мне известно, нет, – мрачно ответил Генрих. – Но от нашего покойного братца все еще можно ожидать чего угодно.
Дядюшка даже не подозревает, насколько он прав. Например, история с векселями под залог целого баронства. Папаша Макса был увлекающейся натурой.
– Речь идет о неких Гилбертах, – сказал граф.
– Торговый дом «Гилберт»? – переспросила герцогиня. – Это тот, что поставляет вино почти во все высокие дома Эрувиля?
– Да, – ответил Генрих. – Макс, что ты там говорил мне об этом торгаше?
– Мне стало известно, что Томас Гилберт пытался через отца моей матери договориться о моем браке с его дочерью, – ответил я и подметил краем глаза кресло у стены.
– Откуда тебе это известно? – спросил граф.
– Мне сказала об этом дочь Томаса Гилберта, Бетти.
– А ты шустрый малый, – усмехнулась герцогиня. – Прямо как твой отец.
– Это не то, о чем вы могли подумать, тетушка, – произнес я.
Лицо герцогини скривила снисходительная улыбка.
– Любопытно. Мне нужны подробности.
– На самом деле, Бетти не в восторге от этой идеи, – произнес я и без приглашения под слегка удивленные взгляды графа и его сестры, опустился в пустовавшее у стены кресло. – Настолько не в восторге, что приняла самое деятельное участие в заговоре против меня, помогая некой Вивьен Леруа и ее любовнику. Эти двое, получив оплату от третьей стороны, которую я назвать вам не могу, планировали убить меня.
Я замолчал. Дядюшка и тетушка тоже молчали. Во взгляде герцогини не было даже тени насмешки. Казалось, будто только что она увидела меня впервые. А Генрих явно наслаждался реакцией сестры.
– В чем же состоял их план? – наконец, спросила хриплым голосом герцогиня.
– Спровоцировать меня на дуэль с любовником Вивьен Леруа, неким Винсентом де Ламаром.
– Это тот самый скандальный бретер, которому покровительствовал принц Генрих? – повернула голову в сторону графа герцогиня.
– Да, – подтвердил он. – Один из лучших мечников Вестонии. Его спешно отослали из столицы после того, как он убил на дуэли одного из телохранителей посла аталийцев.
– Принц Генрих питает слабость к этим выскочкам и скандалистам, – добавил граф. – И старается окружать себя лучшими бойцами. Чего только стоит этот бретер Андре де Шатильон.
– Ну, не знаю, – фыркнула герцогиня и с самодовольной улыбкой добавила: – При дворе ходят слухи, что этого хваленого мечника уложил с одного удара какой-то деревенский аристократ. Причем он его не убил. Говорят, он успокоил этого забияку навершием своего меча. Прямо в лоб.
Генрих усмехнулся и помял своими длинными пальцами подбородок.
– Хотелось бы мне взглянуть на того деревенщину. Как его имя?
Я лишь внутренне хмыкнул.
– Я не знаю, – пожала плечами герцогиня и обратилась уже ко мне: – И чем же закончилась та история с дуэлью? Ты как-то смог договориться с этим де Ламаром?
– Да, тетушка, можно и так сказать, – пожал плечами я.
– Он его убил на дуэли, – усмехнулся Генрих. – Как мне доложили – с одного удара.
Герцогиня вздрогнула и широко раскрытыми глазами посмотрела на меня.
Пока Жанна дю Белле неверяще разглядывала меня и собиралась с мыслями, Генрих очень довольный произведенным на сестру эффектом, обратился ко мне:
– Значит, ты утверждаешь, что эти Гилберты – богаты?
– Насколько мне известно, да, – кивнул я.
– Хорошо, – хмуря лоб, задумчиво произнес Генрих. – Я должен все хорошо обдумать. Через некоторое время я сообщу тебе о своем решении.
Сказав это, Генрих взмахнул рукой, давая мне понять, что я могу идти. Но через мгновение его брови удивленно поползли вверх. Потому что я остался сидеть на месте.
– Что-то еще? – спросил граф, склонив голову набок.
– Да, дядюшка, – ответил я. – Мы не обговорили условия.
– Условия чего? – вновь нахмурился Генрих.
– Моего участия в исполнении долга перед семьей, – я позволил себе слегка улыбнуться. – Или вы думали, что я буду участвовать в ваших проектах просто так?
– А тебе не кажется, что ты забываешь, с кем разговариваешь? – в голосе графа послышались металлические нотки.
– О, дорогой дядюшка! – хмыкнул я. – Я ни на минуту не забывал, с кем я разговариваю.
Прозвучало это очень двусмысленно и, судя по острому взгляду графа, он прекрасно меня понял. Теперь пришла очередь злорадствовать герцогини. Она, криво ухмыляясь, наслаждалась неожиданным зрелищем.
– И чего же ты хочешь? – неожиданно легко пошел на попятную граф. Он словно хищник затаился перед броском.
– Для начала хочу назад свой замок, – глядя в упор на Генриха, ответил я. – Как только вы выполните это условие, мы обязательно продолжим наш разговор о возрождении былого величия рода де Грамонов и моем участии в этом, несомненно, важном предприятии.
Сказав это, я поднялся из кресла и, галантно поклонившись, ухмыляющейся герцогине, провожаемый тяжелым взглядом графа, не спеша покинул кабинет.
Глава 12
Когда я, провожаемый молчаливым лакеем, вышел из графского дома, то прямо на входе в галерею, ведущую в сад, меня перехватили кузены. Они пытались подать это как случайность, но я понимал, что парни специально караулили меня. Думается мне, чтобы поставить на место наглого выскочку бастарда.
Я, почувствовав внимание откуда-то сверху, коротким взглядом мазнул по окнам второго этажа и заметил два знакомых силуэта. Дядюшка и тетушка внимательно наблюдали за развитием событий.
– Эй, бастард! – небрежно позвал меня Габриэль. На его губах играла презрительная усмешка. – Вероятно, ты уже понял, что сегодня тебе была оказана исключительная честь? И, как нам кажется, незаслуженная.
– Ты должен благодарить нас за проявленное великодушие, бастард! – тут же вставил свои пять медяков Франсуа. – Семья идет на огромный риск, принимая в своем доме сына изменника!
– В своем доме? – усмехнулся я. – Дорогой кузен, мне кажется, что-то подобное я уже от вас слышал.
