Покачав головой, я с легкой насмешкой в голосе спросил:
– Если ты так беспокоишься о благополучии нашей семьи, почему сама не выйдешь за виконта де Марбо? Я слышал, что его папаше недолго осталось. Очень скоро ты бы стала графиней де Марбо. Это ведь лучше звучит, чем, как в моем случае, какой-то там барон из какого-то медвежьего угла.
По мере того, как я говорил, лицо Валери постепенно бледнело. Молнии из ее глаз исчезли. В них зарождался страх. Нет. Скорее – ужас. Она сделала несколько шагов назад и с тяжелым вздохом опустилась на скамью напротив меня. В уголках ее глаз появились слезы. Маска холодной и невозмутимой виконтессы на мгновение исчезла, показав мне напуганную до смерти девчонку. Она, словно маленький зверек, загнанный в угол, была готова на любой шаг лишь бы избежать встречи с зубами хищника. Один из таких шагов – подставить под удар бастарда.
– Ты… – глотая слезы отчаянья, прошептала она. – Ты не понимаешь… Он – настоящее чудовище… О нем ходят ужасные слухи… Когда его отец два года назад заявился к нам, чтобы предложить помолвку Эмиля с одной из нас, наш отец ответил категорическим отказом.
– Дай отгадаю, – хмыкнул я. – Графу де Марбо это не понравилось, и конфликт вокруг «красного» леса обострился?
– Да, – тихо ответила Валери. Достав откуда-то из складок своей одежды маленький кружевной платочек, она торопливо начала вытирать слезы.
Девушка постепенно приходила в себя. Прежняя маска снова закрывала ее от жестокого внешнего мира.
– Я слышал об этом виконте де Марбо, – уже без насмешки произнес я. Мягко и ненавязчиво я приступил к вербовке моего главного шпиона в клане де Грамонов. – Эмиль-Жаба или Эмиль-Ящерица… Верно?
– Да, – с готовностью кивнула Валери, но тут же мгновенно взяла себя в руки. Короткая истерика закончилась, передо мной снова сидела прежняя виконтесса де Грамон.
Хм… А она молодец. На нее столько всего свалилось, но она в отличие от старших сестер не сломалась. Даже пытается адаптироваться.
– Откуда такое прозвище? – продолжил спокойно спрашивать я.
– Его лицо и тело обезображено с самого рождения, – брезгливо скривив губы, ответила Валери. Ее даже всю передернуло.
– А что с ним произошло? – спросил я.
– Никто точно не знает, – пожала она плечами. – Де Марбо ревностно оберегают тайны своего рода. Ходят слухи, что всему виной магия.
– Тайны наподобие той, что Аурелия де Марбо вследствие тяжелой травмы бесплодна? – склонив голову набок, спросил я.
От неожиданности лицо Валери снова налилось краской, но не прошло и минуты, как она взяла себя в руки.
– А ты, я смотрю, подготовился к встрече с семьей, – хмыкнула она.
Я неопределенно пожал плечами.
– Значит, причина твоего нежелания жениться на де Марбо именно в этом? – задала она следующий вопрос. – Бесплодие виконтессы?
– По-моему, достаточно веская причина, не находишь? – ответил я вопросом на вопрос. – Я дворянин. В моих жилах течет древняя и благородная кровь. Почему я должен отказываться от продолжения рода?
Я ожидал увидеть насмешку на лице Валери. Но в ее глазах читалось понимание. А еще – неожиданное одобрение…
– Но тогда Гилберты… – ее тонкие брови недоуменно взметнулись вверх. – Торгаши де Грамонам не ровня.
– Ты забываешь, что я наполовину Легран. Кроме того, Гилберты очень богаты. Томас Гилберт страстно желает этим браком усилить положение своей семьи. Он готов пойти на многое ради своей цели. Когда я говорю на многое – это значит, что на кону огромные деньги.
– Ты не знаешь нашего дядю, – покачала головой Валери. – Он не любит менять планы.
– Может быть, – я пожал плечами. – Зато мне известно, что наш с тобой батюшка настолько увлекся своей идеей смены власти в королевстве, что совсем забыл о благополучии собственной семьи.
– Думаешь, я не знаю об этом? – зло ответила Валери. – Все в этом доме только и делают, что напоминают мне и сестрам о расточительности отца. Дядя старается это делать ежедневно. Хотя я прекрасно понимаю, что они намеренно преувеличивают вину батюшки и тем самым пытаются оправдывать свое предательство.
Валери сжала руки в кулачки.
– Ну, так или иначе, из-за действий отца семья многое потеряла, – пожал плечами я. – Земли, влияние, деньги.
– Хочешь сказать, что дядя-предатель спас семью? – Валери метнула в меня острый взгляд.
– Не о том спрашиваешь, – хмыкнул я и покачал головой. – Я хочу сказать, что спор из-за лесных границ с де Марбо на фоне тех капиталов, что будет готов вложить в эту семью Томас Гилберт – это капля в море. Нашему дяде для восстановления прежнего влияния семьи нужны деньги. Много денег. Кроме того, «лесной» спор с графом де Марбо можно решить твоим замужеством с его сыном. Либо замужеством наших сестер. Таким образом дядя ничего не потеряет.
Наблюдая за мрачнеющей на глазах Валери, я решил плеснуть еще немного масла в этот разгорающийся костер.
– Увы, но что-то мне подсказывает, что выбор нашего дядюшки падет именно на тебя. Думаю, ты и сама об этом уже знаешь.
На Валери было страшно смотреть. Ее лицо посерело. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас и отчаяние. Похоже, моя будущая шпионка, а, может быть, и потенциальная союзница дошла до нужной кондиции.
– Я обречена… – глядя перед собой невидящим взглядом, дрожащим голосом прошептала Валери. – Я не хочу… Я… Я лучше выпью яд, чем стану женой этого чудовища…
– Дорогая сестра, – улыбнулся я. – Мне кажется, вы себя рано хороните. Из этой, казалось бы, безвыходной ситуации есть несколько выходов, которые могут быть выгодны нам обоим. Но, чтобы все получилось, нам придется на некоторое время объединить наши усилия.
Валери вздрогнула и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде я увидел неверие, удивление и… надежду.
– Я готова, – твердо произнесла она.
Интерлюдия 4
Эрувиль. Новая столица. Особняк де Грамонов
– Ну, что скажешь, сестра? – спросил Генрих де Грамон, когда шагавший следом за лакеем Ренар исчез из поля зрения. Граф уже примерно представлял, о чем бастард говорил с его сыновьями, которые, как какие-то подростки, поджидали его у входа в галерею.
Наверняка Ренар своими колкими замечаниями снова взбесил Франсуа. Вон, Габриэлю даже пришлось удерживать брата.
Стоявшая рядом с ним у окна герцогиня хмыкнула.
– Кого-то он мне очень сильно напоминает.
– Тоже заметила, что он вылитый Фердинанд?
– О нет! – покачала головой Жанна дю Белле и, ехидно улыбнувшись, произнесла: – Я сейчас говорю о тебе, братец.
– Обо мне? – удивился Генрих. Граф уже был готов возмутиться, но где-то там, в глубине души он неожиданно признался самому себе, что такое сравнение ему почему-то понравилось. Этот дерзкий мальчишка, бастард его непутевого братца, на удивление очень достойно сегодня держался. Не в пример лучше, чем в их прошлую встречу. А на фоне его сыновей, так и вовсе…
