Хм… Так вот, значит, как она обо мне думает. Любопытно…
– Поединок с виконтом – это вопрос чести, – ответил я.
– Кстати, об этом… – с кривой улыбкой произнесла герцогиня. – После танца Генрих приказал барону удалиться. Даже сделал вид, что искренне возмущен поступком страйкера.
– Без сомнения, его высочество – один из самых справедливых людей в нашем государстве, – в тон ей произнес я. – Уверен, ваши гости по достоинству оценили его благородный поступок.
Герцогиня хмыкнула.
– Умные, как это всегда бывает, если дело касается королевской семьи, притворились глупыми и сделали вид, что приняли все за чистую монету, а глупые… – на мгновение герцогиня замолчала, сверля меня немигающим взглядом, а потом ледяным тоном продолжила: – Ну, а глупые при дворе долго не задерживаются. Это и есть политика, дорогой племянник. Скажу больше, это уже не первый раз, когда барон фон Герварт впадает в якобы немилость принца Генриха. Но каждый раз он, спустя некоторое время, снова занимает свое место рядом с его высочеством. Принцы и короли – они такие. Сегодня гневаются, а завтра осыпают милостями.
– Благодарю вас за этот урок, дорогая тетушка, – я слегка склонил голову.
– Главное, чтобы этот урок пошел тебе впрок, племянничек, – хмыкнула герцогиня.
Все это время в беседе со мной Жанна Дю Белле пыталась поддерживать образ Каменной Леди, закрепившийся за ней при дворе. Но я видел, что сквозь эту маску проглядывают истинные эмоции этой женщины. Кажется, ей нравилось то, что произошло сегодня. Об этом приеме еще не скоро забудут, уж герцогиня об этом точно позаботится.
– Кстати, о милостях… – хитро глядя на меня, произнесла Жанна дю Белле и положила на маленький столик два золотых перстня. Первый был с темно-синим сапфиром, а второй – с продолговатым изумрудом. – Их высочества по достоинству оценили твое выступление.
– Щедро, – кивая на перстни, произнес я.
– Благодари свою новую покровительницу, – с насмешкой в голосе произнесла герцогиня, любуясь моей удивленной физиономией.
– Благодарю вас… – начал было я, но она остановила меня взмахом руки.
– Нет-нет, – возразила она. – Речь сейчас не обо мне…
– Тогда о ком же? – продолжая удивляться, спросил я.
– Я говорю о Бланке де Гонди, – хитро улыбаясь, ответила герцогиня и лукаво добавила: – Похоже, принцесса Юга осталась под впечатлением от твоего танца.
Закатив глаза, герцогиня тонким голоском, явно передразнивая кого-то, тихо произнесла:
– Генрих, как это было мудро с вашей стороны вручить меч этому молодому человеку, да еще и герою фронтира. У вас чутье на таланты… Луи, этот смелый шевалье изящно вышел из положения и принес победу вашей команде… Несомненно, он достоин вашего внимания и щедрой награды… – А потом уже нормальным тоном герцогиня добавила: – Эта девочка, даже особо не напрягаясь, легко крутит принцами, как своими марионетками. Она – истинная дочь своего отца. Все уже понимают, кто на самом деле будет править нашей страной, если принцесса Юга станет королевой Вестонии.
– Вот, значит, как, – задумчиво произнес я.
– Стоит ли лишний раз напоминать, что тебе нужно держаться от маркизы подальше? – серьезно спросила герцогиня. – Такое покровительство до добра не доведет.
– Я запомню ваше предостережение.
Мой ответ, похоже, успокоил герцогиню.
– Полагаю, будет лучше, если ты на время покинешь столицу, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – А когда страсти улягутся, сможешь снова вернуться. Не смотри на меня так… Как думаешь, кого именно винит барон фон Герварт за сегодняшнее унижение? Он обязательно захочет тебе отомстить. К тому моменту, как ты вернешься, барона уже не будет в Эрувиле. Насколько мне известно, он вместе с принцем Генрихом отправляется на войну с Аталией. А на войне бывает всякое…
* * *
Рассвет я встречал на берегу реки Леги, недалеко от Западного моста. Сидя на небольшом камне, я задумчиво наблюдал за просыпающимся городом, крыши домов которого вслед за восходящим солнцем постепенно меняли свой цвет.
Я глубоко вздохнул и поморщился от неприятной вони нечистот, долетавшей от воды Леги. Насколько я знаю, все дерьмо из столичной канализационной системы «впадало» в реку. В особенно жаркие дни находиться на ее берегу было еще тем испытанием для моего носа.
Только что я прочитал записки от всех сестер и кузин Макса, переданные мне герцогиней. В этих коротеньких посланиях девушки выражали обеспокоенность моим состоянием и сдержанно желали мне скорого выздоровления. Похоже, после бала мой статус в семье начал постепенно меняться. Такими темпами даже Франсуа скоро начнет заваливать меня дружественными письмами.
Представив себе эту картину, я мысленно усмехнулся. Нет уж, это вряд ли… Семейка де Грамонов – еще то змеиное гнездо. Одна маленькая ошибка, и родственнички меня сожрут с потрохами.
Записка Валери мало чем отличалась от записок ее сестер. По всей вероятности, она понимала, что герцогиня обязательно ее перечитает. Но даже несмотря на сухой текст, я мог себе представить эмоции сестры. Скорее всего, она поделится ими уже в следующем своем письме.
А вот Ивелин, как главная любимица семьи, выражений не выбирала. Она восхищенно описывала реакцию на «Танец Мечей» всего зала, а также намекнула, что обе виконтессы, ее подруги, не на шутку заинтересовались мной.
Пряча записки в карман, я усмехнулся и покачал головой. Уверен, будь на моем месте настоящий Макс, он бы был на седьмом небе от счастья.
Поляна, выбранная виконтом де Шатильоном, была довольно популярным местом, где аристократы выясняли отношения между собой. Вот и сейчас, постепенно, со всех сторон начали съезжаться экипажи. Наверняка уже и ставки успели сделать…
А вон, кажется, и мой новый знакомый пожаловал. К поляне подкатила легкая коляска, запряженная двумя гнедыми, из которой, несмотря на свою полноту, пружинисто выпрыгнул Жан-Луи де Леви. Широко мне улыбнувшись, он двинулся в мою сторону.
– С добрым утром, мессир! – воскликнул он, продолжая улыбаться. – А я вот решил подышать свежим утренним воздухом!
– Рад вас видеть, мессир, – ответил я ему легким поклоном. – Советую дышать подальше от реки. Этим утром Лега благоухает особенными ароматами.
Рыжий барон хохотнул и, достав из рукава кружевной платок, коротко взмахнул им перед своим носом. Я тут же ощутил слегка смолистый запах ели.
– Ваша милость, – меня отвлек голос Бертрана. – Едут.
К краю поляны подкатила широкая коляска, запряженная парой вороных лошадей. Из нее, пошатываясь и тяжело опираясь на борта, с трудом выбрался виконт де Шатильон. Выглядел он, мягко говоря, не важно. Весь помятый, взъерошенный. Бледное лицо, синяки под глазами. Даже издалека на его узком лбу был заметен огромный кровоподтек с зеленоватым оттенком.
