– Подожди, – хрипло останавливает меня и толкает на кровать.
Устраиваюсь на спине удобней, отползая на центр кровати, пока Саша, безотрывно за мной наблюдая, расстегивает верхнюю пуговицу на джинсах. Облизываю пересыхающие от частого поверхностного дыхания. Колотит, так колотит сейчас…
И тут за стеной взрывается чей-то смех. Так громко, что мы вздрагиваем одновременно и застываем, общаясь глазами.
Боже, как я могла забыть, что у нас дома целая толпа! А у меня комната даже не закрывается…Лицо начинает пылать.
– Подожди, – повторяет Сашка хмуро, застегивая только что расстегнутые джинсы. Подхватывает с пола небрежно брошенную футболку и, натягивая ее на ходу, вылетает из спальни.
Сажусь на кровати, прикладывая ладони к пылающим щекам, потому что через секунду слышу Сашкин безапелляционный приказ.
– Так, ребят, поздно уже все на выход!
Жмурюсь со стыда. О, че-е-ерт! Они же пойму-у-ут!
– Санек, что-то случилось? – удивленные голоса.
– Да, случилось. Ребят, серьезно.
– Э-э-э…
Падаю обратно на кровать, прикрываю лицо подушкой. А- а-а!!!
– Слушайте, я знаю тут недалеко отличное караоке, – доносится до меня веселый голос Киры, – Пошлите, а?
– Да, пойдем! – подхватывает Влада, – Ребят, давайте, алкоголь забираем и вперед.
Нестройный шум, гам, топот ног в коридоре. Кажется, все по большому счету плевать – никто сильно не расстроен, но я все равно прячусь от реальности под одеяло, накрываясь им с головой. Сердце неровно, бешено колотится в груди. Так громко, что словно сквозь вату различаю хлопок закрывающейся двери и тут же воцарившуюся в квартире тишину. Даже выдохнуть не могу. Одни…
Сашкины шаги всё ближе. Шорох стягиваемой майки, вжикающая молния джинсов.
– Лиз, – насмешливо и хрипло, – Спряталась?
А потом он откидывает одеяло, под которым я затихла. И тут же наваливается сверху, начиная беспорядочно, горячо целовать. На нем одни боксеры. Его светлое тело мерцает в темноте. Сашка небрежно кидает короткую ленту презервативов на постель рядом с моей головой. Между ног скручивает жарким узлом от этого его жеста.
Обнимаю Сашу за крепкую шею, притягиваю к себе. Целую куда придется, широко разводя ноги, чтобы устроился между. Его стояк вдавливается мне в низ живота. Порывисто, нетерпеливо дышим. Жарко, неуклюже все как-то. Быстрей – быстрей…Вот сейчас. И всё уйдет – нервы, сомнения, реальность. Останемся только мы вдвоем. Как одно.
Сашка стаскивает с меня трусики одним быстрым движением, избавляется от своих. Целует меня в губы, сбивчиво дыша, пока натягивает презерватив. Льну к нему, поторапливая. Прелюдия – к черту, кто ее вообще придумал? Зачем? Я итак горю. В промежности требовательно влажно пульсирует. Просто хочу его там и на себе – больше ничего не хочу.
Первый рваный толчок – скупая зудящая боль. Будто в первый раз у нас именно сейчас, а не летом. Но мы просто оба сильно торопимся, и тяжесть Сашкиного тела, навалившегося на меня, размазывает это саднящее ощущение, не давая на нем сконцентрироваться.
Зато я на полную чувствую, что это он. ОН. На мне, во мне, вокруг меня. Я дышу, живу, пропитываюсь им. И больше, кажется, ничего не надо. Эйфория уносит. Животная, чувственная, замешанная на инстинктах. Движения навстречу, не всегда идеально выверенные, как продолжение бешено колотящегося сердечного ритма в груди. Как потребность.
Кожа покрывается испариной, бедра дрожат, влажные тела липнут друг к другу, не желая разъединяться. Сашка толкается часто и глубоко, тяжело дыша мне в висок. И я понимаю, что он тоже не контролирует сейчас ничего – это пьянит еще сильней.
Закрываю глаза, целую его шею около яремной впадины. Туда, где неистово бьется венка. И на губах оседает солоноватый вкус его кожи. Сашка совсем подгреб меня под себя. Толчок – толчок- толчок. Будто насквозь. Мне нечем дышать под ним, и я дышу его телом. Подаюсь навстречу настолько, насколько возможно под ним двигаться. Голова кружится, внизу живота жидкий огонь. Оргазм приходит так легко и быстро, что ощущается естественным усилением безумного сердечного ритма, пульсирующего в каждой клетке.
Сокращаюсь вокруг его члена, ловя сладкие прошивающие волны. Из горла на выдохе срываются тихие хриплые стоны и нечленораздельный, сбивчивый шепот: «Да…хорошо… так…хорошо…".
Мне и правда невероятно хорошо. Мир перед закрытыми веками расцветает красным и плывет. Сашка приподнимается на руках надо мной, увеличивая амплитуду фрикций и заставляя в ответ жалобно постанывать. Резкий толчок, еще – еще…И я чувствую, как напряженный член дёргается во мне, а в ушах звенит Сашкин сдавленный стон.
Падает обратно на меня. Тяжелый…Обнимаю, утыкаясь носом в ключицу.
Рассеянно вожу ноготками по расслабляющейся мокрой спине, плавая в затухающих ощущениях. Саша целует меня в висок, убирает влажные волосы, налипшие мне на лоб, разглядывает в полумраке мой профиль. Чувствую его обжигающий, затуманенный сейчас взгляд на своей коже.
– Успела же? – хрипло спрашивает.
Киваю, беспечно улыбаясь.
Сашка тоже довольно улыбается и прикасается губами к уголку моих губ, будто пробуя улыбку на вкус. Поворачиваюсь и углубляю наш поцелуй, пытаясь передать через ленивое движение сплетающихся языков всю тихую, щемящую, благодарную нежность, которая плескается сейчас внутри.
Через несколько томительных секунд Сашка порывается отстраниться и скатиться с меня, но я не даю.
– Не выходи, – бормочу, краснея от смущения.
– Резинка слетит…прямо внутри, – отвечает шепотом, хмурясь.
– Еще чуть- чуть…
Остается. Закрываю глаза, ловя ускользающие ощущения, пока Саша целует мое запрокинутое к нему лицо.
***
В комнате темно и тихо. Неверный свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь зазор меж шторами, полоской ложится на нашу постель, очерчивает лица черными резкими тенями, отражается серебряными бликами в глазах.
Устроившись на Сашкиной руке, бездумно пялюсь в потолок, слушая наше дыхание и ощущая его изучающий взор на своем профиле. Будто пальцем ведет глазами – кожу то и дело покалывает то тут, то там как от едва ощутимого касания. Поворачиваю голову к нему. Ловим в плен взгляды друг друга.
– О чем думаешь?
И да, я в курсе, что это дурацкий вопрос. Сашка хмыкает, почесывая бровь.
– Думаю, что мне очень кайфово сейчас. С тобой, – тепло шепчет, подвигаясь поближе к моему лицу. Так, что кончики наших носов щекотно соприкасаются. Улыбаемся, пялясь друг другу в глаза. Как дети, спрятавшиеся от родителей под одеялом. Но взгляд у Сашки все равно как-то загруженный на самом дне. Даже печальный…
– Ты во сколько завтра уезжаешь? – шепотом.
– В три часа дня, – отвечаю почти беззвучно, одними губами.