Я миновала конюшню и мужчины, что занимались на улице лошадьми, поклонились мне в след:
— Добрый день, леди Элиза! Хорошей прогулки, ваше сиятельство! Не прикажете ли седлать Басси, госпожа?
Они прикалывались?
Да я еле научилась кататься на велосипеде, какая мне лошадь? Хотя мысль, о том что она у меня в принципе есть, занозой засела в мозгу.
Не так я представляла себе встречу с отцом…
Она должна была произойти в зените моего блогерского триумфа — чтобы он увидел, как много добилась его дочь!
И пожалел о том, что бросил меня одну…
Я пробежала розовый сад и ворвалась в яблоневую рощу. Деревья были посажены ровными рядами, уходящими далеко за горизонт, и я припустилась бежать дальше.
Мне нечего делать в этом оторванном от цивилизации уголке современного мира. Без интернета, горячей воды и связи. Нравится жить, как отшельник, пожалуйста!
А я хочу домой!
Туда, где у меня есть фанаты, моя собственная жизнь и друзья. При мысли о Вене с Пашей, сердце радостно екнуло — они с ума сойдут, когда я расскажу, что со мной случилось!
Добежав до ограды — высоченного железного забора из кованых стрел и кирпичного основания высотой до середины бедра, я поняла, что дальше пути нет.
Расстояние между прутьями слишком маленькое, чтобы я могла пролезть, а пики на навершиях решетки — острые и очень высоко. Я приподняла подол юбки и двинулась вдоль ограды, ища брешь.
Половина усадьбы видела меня, бегущей в сторону ограды. Что если они скажут отцу, что я сбежала? Сколько времени у меня будет на то, чтобы выйти на дорогу и поймать попутку?
Метров через тридцать я увидела в заборе брешь — на месте двух прутов зияла пустота и раскрошившийся кирпич основания. Я без труда перелезла через нее и побежала дальше.
Местность пошла под уклон, кустарник стал гуще и деревьев прибавилось. Незаметно роща превратилась в настоящий дикий лес и я немного запаниковала.
Я родилась и выросла в городе и мне нравилась жизнь в “каменных джунглях”. Магазины, метро, кондиционированный воздух и кафе, автомобили и гул электростанций.
Нравился суматошный ритм жизни и постоянное включение “в сеть”. Моя комната и старый ноут, в котором хранился фото архив моих блогерских будней, наброски стихов и сканы карандашных скетчей.
Я знала родной город как свои пять пальцев. Потеряться в нем было нереально, но здесь, в настоящем лесу, я вдруг поняла, что ничего не знаю о правилах выживания в дикой природе.
А если я заблужусь и умру от голода и жажды?
Я обернулась, ища глазами забор. Идея убежать уже не казалась такой правильной и даже свадьба пугала меньше, чем ночь, проведенная под открытым небом в обществе диких зверей.
Надо вернуться — я сделала шаг и как назло нога зацепилась за сухой корень. Удар о землю выбил из груди сдавленный крик и дальше я покатилась по склону, набирая скорость и безрезультатно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы замедлить падение.
Сама не знаю, как ничего не сломала, когда со всей дури врезалась в огромный пень, брошенный кем-то посреди опушки. Я выругалась и обхватила грудь руками — ребра ныли и голова после кульбитов, что я проделала, кружилась.
А телефон?
Я судорожно нащупала твердый холодный корпус — только бы не разбила экран! Но телефон был цел и я, выдохнув порцию боли, без сил откинулась на траву.
— Не знал, что к нам приехал бродячий цирк.
Я открыла глаза и увидела дровосека. Опираясь на древко огромного топора, он стоял против солнца, чуть улыбаясь и склонив голову набок. Белая рубашка, мокрая от пота, прилипла к груди и животу.
Я села, хмуро глядя на незнакомца снизу вверх, и расправила юбку. Голова закружилась сильнее и к горлу подступила тошнота.
— Признаюсь, колесо, что вы продемонстрировали на склоне, даже мне не под силу повторить.
Он что не видит, что мне и так плохо?
Я ухватилась за пенек и встала. В ответ живот скрутило и меня вырвало прямо под ноги незадачливому дровосеку.
— Видимо, вам это тоже в новинку, — он воткнул топор в пень и я дернулась, испугавшись, а не оттяпал ли он мне пальцы, но мужчина лишь протянул флягу с водой.
Голова все еще кружилась и я припала губами к горлышку. Пустой желудок сжался, но в этот раз не подвёл. Я вытерла выступивший на лбу пот и вздохнула.
— Вам лучше?
Мне было бы лучше оказаться дома в своей постели с телефоном в руках, наушниками в ушах и большим куском пиццы на тарелке рядом.
— Нет! — огрызнулась в ответ. — Где здесь автобусная остановка?
Мужчина прищурился, огляделся по сторонам и положил руку на древко топора. Потом выставил вперед ладонь и спросил:
— Сколько пальцев вы видите? — я гаденько улыбнулась в ответ и продемонстрировала ему свой палец.
Тот самый.
Если его и задел мой жест, то вида дровосек не подал, только желваки под густой пшеничной бородой заходили из стороны в сторону, а глаза весело блеснули.
— На лицо полная потеря чувства самосохранения.
Он пожал плечами и взял в руки топор. Полено, которое мужчина водрузил на пень, от одного точного удара разлетелось в щепки. Следом за ним второе, и третье, и я поняла, что разговор окончен.
Но уходить почему-то не спешила.
— Как мне выйти к дороге?
— Тем же путем, что пришли, — он рубил дрова и мышцы играли под прилипшей к потной коже рубашкой.
— Тебе что, трудно ответить по-человечески?
— Вам.
— Что? — переспросила, начиная злиться.
— В приличном обществе к незнакомым людям принято обращаться на “вы”, хотя откуда бродячая цирковая артистка может знать о хороших манерах?
— С чего ты… вы взяли, что я из цирка? Я между прочим, леди!
— Леди? — он остановился, очень серьезно посмотрел на меня, а потом расхохотался.
— Да, леди! Я дочь графа де Бальмен!
— Острый язык и несдержанность в жестах когда-нибудь выйдут вам боком, леди, — он особенно выделил последнее слово и закинул топор на плечо. — И что же дочь графа, одетая как простолюдинка, делает одна в лесу?
— Это не твоего ума дело, здоровяк! — я отвернулась и захромала к пролеску, из которого кубарем выкатилась на поляну, а дровосек вернулся к прерванной работе.
Я остановилась перед склоном и посмотрела наверх. Забраться на него будет сложнее, чем спуститься. Я попыталась забежать повыше, чтобы ухватиться за ветки деревьев, но мягкие туфли явно не были для этого предназначены.
В итоге пришлось вытряхивать из них землю и искать другой путь.
