— Нет, обычный телефон.
— Не понимаю, — сказал Роберт, явно перебарывая себя.
— Откровенность за откровенность, — ответила я, закидывая ногу на ногу.
Почему-то этот простой жест окончательно выбил дровосека из колеи и не меньше минуты он просто пялился на мое выступающее колено, из-за которого подол задрался, оголив щиколотки и стопы.
— Роберт, ау!
— Хорошо. Ммм, но вряд ли эта история покажется вам интересной. Граф обратился к моей матери с весьма деликатной проблемой… его жена, ныне покойная графиня Са́фия была не в состоянии подарить ему наследника.
— И поэтому он решил переспать с Элианор?
— Элиза! — кажется, на этот раз моя бестактность все же подкосила самообладание дровосека. — Вы говорите о моей матери!
— Ну, извини. Я правда не понимаю, если для графа честь на первом месте, как тогда он мог…
— Он взял мою мать силой, — Роберт вздохнул и опустил голову. Пальцы его сплелись и побелели, так сильно он сжал их вместе. — И хитростью.
Тут уже я не нашлась, что сказать.
Богатое воображение извлекло из памяти жуткую сцену какого-то старого фильма — подземный переход, красные тона, боль, страх и ощущение абсолютной беспомощности.
— У моей матери был природный дар — она видела болезни и могла их лечить. Не знаю, что он ей обещал, чем завлек, но по итогу… графиня Са́фия умерла, а я появился на свет.
— А кольцо?
— Это самый большой вопрос, — он посмотрел на мои сложенные на коленях руки и вдруг протянул ладонь.
Мне пришлось сместиться на самый краешек стога, чтобы дотянуться до него.
— Что вы чувствуете?
— Жар, иногда холод. И рука отнимается, если я подумаю о Стендброке плохо или ухожу далеко от поместья…
— Моя мать могла управлять силой камня в кольце, — задумчиво сказал Роберт, проводя подушечкой большого пальца по граням изумруда, попутно касаясь и моей кожи. — Вам тоже стоит попробовать.
— Как? — Роберт криво улыбнулся.
— Если бы я знал!
— Ваш отец наверняка знает, — подытожила я.
— Да, наверняка, — Роберт отпустил мою руку и добавил. — И вы узнаете, если подберете ключик к его черствому сердцу.
— Ооо, нет…
— Вы прекрасны, Элиза, как едва распустившийся розовый бутон. В меру строптивы, находчивы, а ваше обаяние… — он замолчал всего на долю секунды, но я почувствовала. — Способно заворожить любого. Вы же женщина, это дано вам от природы.
— Дано от природы, — передразнила я дровосека, качая головой. — От одной мысли о том, что мне придется очаровывать вашего отца, меня тошнит!
— Поверьте, это и в ваших интересах, Элиза, — сквозь смех ответил Роберт и мы замолчали.
Разговор, который до этого не нужно было искусственно поддерживать, вдруг замер в неловкой паузе.
— Откровенность за откровенность, — сказал наконец бастард и кивнул на телефон, лежавший рядом со мной. — Что это?
— Это смартфон, ну, то есть телефон. Такая штука, которая позволяет оставаться на связи с другими людьми. Теми, кто далеко…
— Артефакт, позволяющий разговаривать с умершими? — переспросил Роберт и я покачала головой.
— Нет, с живыми людьми, у которых тоже есть телефон. Ведь, — я на мгновение задумалась, а стоит ли озвучивать правду, готов ли к ней дровосек, и решила рискнуть. — На самом деле я не дочь графини и зовут меня просто Лиза, Елизавета, если полностью. Я из другого мира или времени, не знаю, а здесь оказалась случайно. И, если честно, все, чего я хочу, это тупо вернуться домой.
ГЛАВА 19
И я рассказала Роберту обо всем, что со мной случилось.
С самого начала.
Он слушал внимательно и на удивление, молча, забыв на время о привычке на каждое мое слово бросать едкие комментарии.
— Теперь я лучше вас понимаю, — сказал дровосек серьезно и я пожала плечами. — До восьми лет я жил с матерью, а граф игнорировал факт моего существования. Насколько мне известно, он не оставлял попыток жениться и обзавестись законными наследниками, но, как вы понимаете, безрезультатно. И знаете, Элиза, эти восемь лет были самыми счастливыми в моей жизни.
Я слушала, не перебивая.
Впервые в жизни мужчина делился со мной чем-то глубоким и важным, без шуток и флирта, без желания получить внимание и благосклонность, просто потому что чувствовал потребность быть понятым и услышанным именно мной.
— Мы жили в небольшом, сложенном из отесанного камня доме в квартале Доброжелателей, так в те времена называлась гильдия ученых и врачей. Я помню, что двумя улицами ниже, за мельницей с водяным колесом, река впадала в небольшое озеро и летом я с другими ребятами ходил туда ловить лягушек, — Роберт улыбнулся, вспоминая, и продолжил. — Матушка воспитывала меня как графа — уроки фехтования, астрономии, латыни, этикета и точных наук, а я мечтал о банке, полной головастиков.
Я против воли засмеялась и Роберт вернул мне улыбку.
— Все свои силы она тратила на то, чтобы обеспечить мне будущее и без поддержки Стендброка. Не скажу, что был прилежным учеником, но мне было приятно радовать ее. Элианор умела любить беспрекословно, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — А потом она умерла.
— Мне очень жаль, — сказала искреннее, испытывая ужасную неловкость.
Смерть всегда казалась мне чем-то далеким и ненастоящим.
— Мне тоже, — кивнул Роберт. — Как бы там ни было, я уверен, что граф повинен в смерти моей матери. И я не отступлюсь, пока не докажу его причастность.
— Я помогу.
Сама не знаю, откуда во мне вдруг появилось столько решимости, но я встала и, как была босиком, подошла к Роберту. Поймала его взгляд и поняла, что не смогу сделать то, что собиралась — проявить участие как привыкла в своем мире — через объятия, пусть и дружеские.
Он не поймет…
А потому только протянула руку, пожав теплую и чуть шероховатую ладонь, и улыбнулась.
— Спасибо, Элиза. Вы даже не представляете, насколько это важно для меня, — я выпустила руку Роберта, отворачиваясь.
— Да ладно, все равно ничего уже не изменить, так хоть доброе дело сделаю.
— Тогда позвольте отплатить вам той же монетой и проводить до дома. Уже поздно, а я и так злоупотребил вашим доверием.
Роберт подождал, пока я обуюсь, и, мы вышли на улицу, в теплую летнюю ночь. Но, чем ближе становились темные окна усадьбы, тем больше я хотела продлить эту ни к чему не обязывающую прогулку.
У самого крыльца я остановилась и задрала голову, любуясь звездным небом. В отличие от моего родного города, здесь ночь была полна света. В россыпи жемчужных, лиловых и голубых точек я искала знакомые силуэты, продлевая то, что должно было скоро закончиться.
