— А вот и Большая Медведица, — сказала тихо, обращаясь больше к самой себе, но Роберт услышал и поднял голову. — Такая же, как дома…
— А если вы посмотрите ниже и чуть правее, то увидите Арктур — главную звезду созвездия Волопас. По легенде одна Богиня, обуреваемая ревностью, превратила смертную женщину в медведицу, и спустя время ее собственный сын, Волопас, убил несчастную во время охоты. Когда правда открылась, было уже поздно…
— Какая грустная легенда. Роберт, скажи, почему ты мне поверил?
— Что вы имеете ввиду? — переспросил дровосек.
— Тебя совсем не удивило, что я из другого мира, мой телефон и вообще, все что я тебе рассказала ты воспринял как-то слишком спокойно.
— Быть может, потому, что это многое объяснило? — он улыбнулся. — Элиза, я вырос среди магии, в любви и заботе женщины, умевшей заговаривать проказу. Ваша история лишь подтвердила то, к чему я и так привык — Вселенная бесконечна. Уникальна, если хотите. И в мире нет ничего невозможного.
— Ладно, будем считать, что я принимаю твое объяснение. Тогда у меня есть просьба.
— Все, что угодно.
— Когда я помогу тебе найти кольцо, ты поможешь мне вернуться домой.
— Безусловно, даю вам слово, — после короткой паузы отозвался Роберт и, не зная, что еще сказать, я попрощалась с ним и вошла в дом.
Почему его согласие отозвалось в душе такой тоской?
Конечно, оно обнадеживало, ведь мы стали союзниками на деле, но, с другой стороны… с другой стороны, Лиза, ты должна думать на перспективу.
И, например, напроситься к Стендброку старшему в гости, чтобы попробовать найти кольцо до венчания и тогда вероятность того, что Элиза де Бальмен второй раз сбежит из-под венца, многократно увеличится.
Но моим планам не суждено было сбыться.
Долг вызвал Роберта Стендрока старшего в столицу и, как сказала Аннабель, до конца недели его можно было не ждать. Он, конечно, извинился и слуги опять полдня разбирали присланные от имени графа подарки, но мне было наплевать.
Потому что разложенные на столе в гостинной отрезы белого шелка, фатина и органзы однозначно испортили настроение.
— Доброе утро, душа моя, — Аннабель протянула ко мне руки и уже привычным жестом коснулась губами лба. — Как спалось? Ты выглядишь усталой…
— Нормально. А это что?
Бертран распахнул двери напротив и двое здоровяков внесли в комнату огромное зеркало в резной полированной раме на четырех толстых ножках. Когда они поставили его на пол, стекло, полированное серебром, звякнуло и только присутствие графини сдержало камердинера от ругани.
Поклонившись, слуги вышли, а я с раздражением окинула взглядом разложенную повсюду ткань.
— Нужно подобрать фасон будущего платья, Элиза, — она намеренно опустила слово “свадебное”, но от этого не стало легче.
— Выбери что-нибудь на свой вкус, — буркнула я, отворачиваясь к окну.
На полу в высоких вазах стояли свежие цветочные композиции, собранные руками Аннабель. Цветы жасмина, белые и нежные, источали дивный аромат, и я подумала, что никогда больше не смогу ими наслаждаться, как раньше.
Потому что теперь это запах обреченности и покорности, запах неизбежности.
— Дорогая, — Аннабель отложила шелк с тончайшим кружевом по краю и подошла ко мне. — Свадьба для женщины — большое благо. Уверенность в завтрашнем дне, радость материнства…
— Мы что, банкроты? — я фыркнула в ответ на глупость устаревших понятий графини о том, что нужно женщине.
— Нет, но…
— Ну, так почему я не могу просто жить с вами? Почему обязательно выходить замуж?
— Потому что это твое… предназначение, — искренне удивилась Аннабель. — Как хранительница очага…
— Ладно, можешь не продолжать, я поняла!
— Рузалия прибыла, ваше сиятельство, — сказал Бертран и, когда графиня кивнула в ответ, отступил на шаг, пропуская в гостиную высокую женщину в ослепительно красивом платье цвета спелой черешни.
Ее густые седые волосы были убраны в высокую прическу, волосок к волоску. Подол, идеально выглаженный и чистый, куполом сходился на тонкой талии и осанка гостьи вполне могла принадлежать и королеве.
— Доброе утро, ваше сиятельство. Леди Элиза, — женщина поклонилась и присела в реверансе.
— Доброе утро, Рузалия, добро пожаловать, — графиня подошла к ней и обняла, с нежностью большей, чем требовал этикет. — Как дорога? Может быть, чаю?
— Нет, благодарю. Недаром говорят, что лошади де Бальмен — лучшие в округе! Донесли с ветерком, так что я даже не успела испугаться.
Аннабель засмеялась и отступила на шаг, пропуская Рузалию вперед.
— Рада видеть вас в полном здравии… и цвету, — последние слова она с лукавой улыбкой адресовала Аннабель.
— Здравствуйте, — ответила я, не понимая, кто эта женщина и почему графиня ей так рада.
— Боюсь, с цветом мы не угадали, — сказала Аннабель и подошла к столу с тканью.
— Потерялась на белом как голубка на снегу? — Рузалия хлопнула в ладоши и в комнату вошли две девчонки. Голубоглазые и круглолицые, они с трудом внесли в гостиную огромных размеров саквояж.
Раскрыв его, Рузалия извлекла на свет рулон, который махом развернула на столе поверх уже имевшихся тканей. Свернутые пополам и аккуратно простроченные с одного края отрезы всех оттенков топленого молока, в блестках и стразах, шелковые, сатиновые, пропитанные чем-то блестящим, на фоне белоснежного кружева, что Аннабель рассматривала ранее, смотрелись грязно и блекло.
Но графиня только покачала головой.
— Нужно что-то спокойное и изысканное, то что оттеняет красоту, а не забирает все внимание на себя.
Рузалия согласно кивнула и девочки выбежали из комнаты, чтобы через мгновение вернуться с еще одним чемоданом. В момент меня поставили на невысокую круглую тумбу перед зеркалом и как серпантином обвешали тонкими длинными лентами цвета шампанского.
— Ваше сиятельство, — в проеме появилась седая с залысинами голова Бертрана. — Прибыл Роберт Стендброк, просит аудиенции.
По спине пробежал холодок — он что, так скоро вернулся?
Но в гостиную, игнорируя все правила приличия, вошел дровосек и, поклонившись графине, сказал:
— Не нужно так беспокоиться. В конце концов, я всего лишь бастард.
— Роберт! — Рузалия вышла вперед и крепко обняла его. — Какими судьбами, дорогой?
Я так и не обернулась, наблюдая за теплой встречей в зеркальном отражении. Интересно, чего еще я не знаю о Роберте Стендброке младшем?
— Здравствуй, Рузалия. Твоя красота в самом деле не подвластна времени, — она хлопнула его ладонью по груди, кокетливо и не скрывая удовольствия.
