— Ты знаешь, кого я должна за это благодарить, — они оба замолчали, словно отдавая дань памяти, а потом Роберт обратился к Аннабель.
— Графиня, прошу простить меня за столь бесцеремонное вторжение, но у меня есть для вас послание от графа Стендброка, — он достал из-за пазухи конверт с восковой печатью и протянул Аннабель.
— Ярмарка? — она подняла удивленный взгляд на Роберта и повернулась ко мне. — Душа моя, граф изъявил желание провести с тобой время в столице…
— Только на время Ярмарки, — вставил Роберт, перекатываясь с каблука на носок.
Обмотанная тканью цвета шампанского, как елка мишурой, нелепая и тяжеловесная, я поймала в зеркале насмешливый взгляд бастарда и покраснела.
А не очередная ли это уловка? И почему он не предупредил меня?
— Не думаю, что это хорошая идея… мне нужно посоветоваться с Александром, — неуверенно ответила графиня, а я повернулась на своем пьедестале, натягивая приколотые к платью отрезы.
— Я хочу увидеть Ярмарку! Пожалуйста, Аннабель!
— Граф будет счастлив видеть и вас тоже, ваше сиятельство… — вставил Роберт.
— Нет, я не могу оставить поместье, пока Александр… граф де Бальмен отсутствует…
— Ну, пожалуйста! Я возьму с собой Роззи и Сиззи! И Дали, если ты хочешь?
Аннабель посмотрела на Рузалию и ее лукавая улыбка предрешила мою дальнейшую судьбу.
ГЛАВА 20
Если поместье де Бальмен и его окрестности были созданы для неспешной и уединенной жизни в сельской глуши, то Лагос, наоборот, больше походил на мой родной город — шумный и многолюдный, только средневековый.
Когда карета миновала огромные ворота и подковы лошадей застучали по крупной брусчатке главной улицы, Роззи и Сиззи, визжа и толкаясь, попытались втиснуться в маленькое окошко, чтобы все получше рассмотреть, но Дали, шипя от возмущения, за уши вернула их на место. Красные и зареванные, они провели остаток пути до постоялого двора прижимаясь друг к другу и выслушивая нудные нравоучения матери.
Роберт ехал верхом и иногда я видела его силуэт сквозь прозрачную занавесь. За все время пути он ни разу не попытался заговорить со мной и держал подчеркнуто вежливую дистанцию.
Жаль нельзя было взобраться на козлы к кучеру.
Да мне бы и места на лошади позади дровосека хватило — все самое интересное в пути оставалось вне поля зрения, потому что кареты, в которых возили важных дам, больше походили на тюрьмы на колесах.
И я понимала, почему дочери Дали сгорали от любопытства.
Мне этого любопытства было не занимать! Но Аннабель ясно дала понять — любой выкрутас и меня вернут домой без разговоров.
А я не хотела домой.
Я хотела увидеть столицу этого мира! Лагос, в котором вырос Роберт, в котором жила магия… и, конечно, Ярмарку.
В отличие от современных гостиниц, заселение на постоялый двор не заняло много времени. Пока слуги занимались лошадьми и багажом, мы прошли в просторную и на удивление чистую столовую… или как там назывались средневековые рестораны?
И пусть меню не отличалось разнообразием, еда была вкусной и сытной, а облаченный в кожаные доспехи Роберт с мечом на поясе внушал хозяину такой ужас, что нас обслуживали быстрее и внимательнее всех остальных.
— Завтра граф встретит вас на площади Миоро и сопроводит на Ярмарку, — сказал дровосек, отставляя в сторону пустую деревянную кружку.
— Но я хочу на ярмарочную площадь сейчас!
— Леди Элиза, вам следует поберечься. Столько времени в пути, меня до сих пор укачивает…
— Вот и оставайтесь в номере, Дали. А я прекрасно себя чувствую. К тому же, я пойду не одна, сегодня меня будет сопровождать, — я скривила губы в усмешке, так как шутка показалась мне чертовски забавной. — Мой будущий пасынок.
Роззи и Сиззи не смогли сдержать хохоток, Дали покраснела до корней волос, а Роберту хоть бы хны, даже глазом не повел.
— Ручаюсь за безопасность леди Элизы своей головой, — спокойно отозвался он и Дали сдалась.
В сопровождении близняшек мы вышли на широкую улицу, именуемую проспектом Жатвы, и двинулись вместе с разношерстной толпой туда, где уже играла музыка и слышались звонкие голоса зазывал. Долго идти не пришлось — людской поток вынес нас на главную площадь через десяток шагов.
И я мгновенно утонула в мешанине ощущений!
В центре площади на импровизированной сцене скакали и кривлялись клоуны в лоскутных комбинезонах. Позолоченные бубенчики на остроконечных шапках звякали и бренчали, а лица с нарисованными безумными улыбками сменяли плачущие голубыми слезами маски.
Над клоунами, по натянутому на головокружительной высоте канату шла девушка в белоснежном облегающем костюме. Без страховки, совершенно беззащитная, на середине пути она подпрыгнула под дружный вздох толпы и, сделав кувырок, встала, балансируя и улыбаясь, как ни в чем не бывало. Роззи вскрикнула, испугавшись, что девушка упадет, но она уже жонглировала кольцами, брошенными кем-то из толпы.
Ведомые людской массой, мы прошли чуть дальше и остановились у шатра с акробатами и глотателями шпаг. В центр очерченного белым песком круга вышел крепкий коренастый мужчина и, широко расставив ноги, коротко крикнул. Тут же к нему подбежали двое молодых парней и, сцепившись руками, забрались крепышу на плечи.
За ними еще двое, и еще — всего восемь человек. Ноги богатыря задрожали, он зычно рыкнул и неимоверным усилием выпрямился, а его ноша — восемь гибких улыбчивых юношей, звонко крикнув: “Эгей!” — в хитрой сцепке рук и ног развернулись вокруг веером человеческих тел.
Я инстинктивно потянулась за телефоном и за секунду до того, как акробаты рассыпались в разные стороны, сфотографировала многоликую скульптуру.
Близняшки разразились восторженными криками и захлопали в ладоши, подпрыгивая на месте, а в круг полетели монеты всех мастей. Из-за спины богатыря вынырнула маленькая девочка в кружевном платьице и со сноровкой маленькой лисички собрала с песка бронзовые и золотые кругляши.
Денег при мне не было и, оглянувшись на Роберта, я не без удовольствия увидела протянутую ладонь с пригоршней золотых монет. Улыбнувшись, я бросила парочку пробегавшей мимо девочке и мы двинулись дальше.
В отличие от современных высокотехнологичных и по большей части скучных ярмарок моего времени, здесь царила атмосфера праздника и буйства фантазии. Выстроенные по кругу лотки торговцев и подмастерьев пестрили фонариками и разноцветными флажками, а у палатки торговца заморскими деликатесами даже стояло два маленьких фонтанчика, в которых плавали золотые рыбки.
Каждый стремился привлечь внимание — кто-то пел песни, кто-то играл на гитаре или флейте, декламировал стихи или танцевал. Другие читали двусмысленные частушки и народ простодушно смеялся, проходя мимо.
