— Вы сыты? — спросил граф и я кивнула. — Прекрасно, тогда позвольте сопроводить вас домой.
— А как же Роберт? — непроизвольно вырвалось у меня и Стендброк старший поморщился.
— Он останется в Лагосе.
— Почему? — я насупилась, чувствуя на себе предостерегающий взгляд дровосека.
— Элиза, не все ли вам равно? Есть дела, требующие его личного присутствия в столице, — граф встал и слуги поклонились, когда он подозвал одного. — Распорядись подать карету.
А Роберт, улучив момент, подошел ко мне и прошептал:
— Воспользуйтесь моментом и попросите его показать вам имение Стендброков! — я округлила глаза и он добавил. — До свадьбы другого шанса может и не представиться.
— Элиза, вы готовы? — спросил Стендброк старший, поворачиваясь, и Роберт низко поклонился.
— Прошу прощения, если подвел вас, леди Элиза. Впредь подобное не повторится, — он еще раз поклонился и ушел, оставив меня один на один со своим ужасным отцом.
— Да, — я вложила ладонь в протянутую графом руку и мы двинулись по широкой аллее к ожидавшей нас карете.
Я встала на подножку и села на обитую бархатом скамью. Следом за мной залезли Сиззи и Роззи и примостились напротив, а Дали, которая собиралась занять место рядом, остановил граф:
— Вы поедете с кучером, — и она не посмела возразить.
Роберт Стендброк старший к моему удивлению не поехал верхом, а тоже сел в карету рядом со мной, и мы тронулись в обратный путь.
Через несколько часов, уставшая от тряски я спросила:
— Скажите, а нам еще долго ехать?
— К вечеру будем в поместье де Бальмен, — ответил граф.
Сиззи и Роззи сонно качнулись и, положив головы на плечи друг друга, продолжили тихо посапывать.
— А имение Стендброков далеко?
— Мы будем проезжать его часом позже.
— Я хочу посмотреть, пожалуйста, — граф поджал губы, а потом довольно улыбнулся.
— Я исполню вашу просьбу, леди Элиза, если вы исполните мою.
— Какую?
— Подарите мне поцелуй.
ГЛАВА 23
Мне было четырнадцать, когда я первый раз поцеловалась.
Это произошло в детском лагере с воодушевляющим названием “Заря”, в который мама отправила меня незадолго до того, как отец нас бросил.
Помню, в крыле для девочек было восемь комнат по четыре человека в каждой. В нашей форточка оказалась сломана, а о москитной сетке нечего было и мечтать, так что утром мы с упоением считали, кого комары за ночь покусали больше.
Самая “сладкая” девочка получала право застолбить самого крутого мальчика из блока напротив. Мне никогда не везло, а, может, просто комарикам была не по вкусу моя кровь, только на вечерних танцах я почти всегда стояла в сторонке или танцевала в компании таких же “недозревших” девчонок.
Глупость, конечно, но мы принимали правила игры и никогда не спорили. Не знаю, как это работало, но, выдуманные на коленке, они делили нас на группы, которые потом дружили или, наоборот, враждовали между собой.
А еще мы купались в речке, играли в лапту и волейбол, воровали камыши и водяные лилии, пока вожатые не видели. И наслаждались жарой и свободой без взрослых.
В лагере я познакомилась с Пашком и Веней.
И с одним из них в первый раз поцеловалась. Аккурат в свой день рождения.
— Нет, — ответила, не задумываясь, и лицо графа расплылось в улыбке.
— Ваша стойкость достойна уважения, и все же, я настаиваю.
Я посмотрела на рот Роберта Стендброка старшего.
Обычные губы. Полные, четко очерченные, в обрамлении короткой бороды с редкими седыми волосками, их легко можно было представить на лице другого Роберта… но я никогда не отличалась богатым воображением.
— Нет, — повторила уже громче, малодушно надеясь, что Сиззи и Роззи проснутся.
— Элиза, кажется, я уже говорил вам, какой должна быть будущая графиня Стендброк, — он протянул ко мне руку и я сглотнула. — Покорной и… дальновидной.
Пальцы графа, длинные и тонкие, замерли в ожидании. И я поняла, что если уступлю Стендброку старшему сейчас, то признаю его власть над собой окончательно.
А если схитрить?
Ну, подумаешь, поцелуй. Не будет же он лапать меня при служанках? И почувствовала тошноту от этих мыслей.
Никогда!
А с другой стороны, что мне терять? Ну, доберусь до поместья после свадьбы, когда… черт, нет, все-таки воображение у меня что надо.
После свадьбы никак нельзя, нужно сейчас! И я вложила дрожащую ладонь в руку графа. Он улыбнулся, провел пальцами по тыльной стороне и поднес к губам.
— Ни сколько в вас не сомневался, — ответил Роберт старший и, перевернув ладонь, оставил легкий, щекочущий поцелуй у основания большого пальца.
По спине непроизвольно побежали толпы мурашек и я выдохнула, пораженная тем, как странно мое тело откликнулось на нежелательную ласку. Граф только усмехнулся и оставшуюся часть пути провел в молчании.
В отличие от поместья де Бальмен, владения Стендброка поражали воображение. На подъезде нас встретила огромная каменная арка, на самом верху которой в золоте и вензелях блестела на солнце изящная заглавная буква "С".
Увитые плющом колонны в несколько метров толщиной упирались в частокол железного забора с острыми пиками наверший, концы которого терялись за линией горизонта.
Вдоль мощеной булыжником дороги тянулись стройные ряды деревьев с кронами, подстриженными в форме конусов. Газон под ними, зеленый и сочный, занимал все оставшееся пространство лужайки.
Карета сделала полукруг и остановилась у крыльца, такого же величественного, как и остальной трехэтажный особняк. Беломраморный, с резными перилами и широкой парадной лестницей.
Да, Лизок, тебе его и за год не обойти, не говоря о всевозможных потайных комнатах и лазах, которых в доме Роберта старшего наверняка навалом.
Граф подал руку и помог мне спуститься.
— Вам нравится? — спросил Стендброк старший и я кивнула.
Отрицать очевидное было глупо.
Так как близняшки остались спать в карете, Дали решительно начала спускаться с козел, чтобы сопровождать меня, но граф ее остановил.
— В вашем присутствии нет нужды.
— Но ваше сиятельство…
Граф проигнорировал ее слабый протест и, положив мою ладонь на сгиб локтя, повел за собой в дом.
Стоило миновать лестницу и приблизиться к огромным дверям, как они распахнулись и двое слуг в белых с серебряным кантом ливреях низко поклонились, пропуская нас внутрь.
