Асмодея терзает голод. Он видит Жертву на столе, с запрокинутой головой и разведенными для него ногами. Слышит крики боли, переходящие в сладостные спазмы от его присутсвия внутри ее тела и первую кровь на белоснежной скатерти.
Испытывая собственное терпение на прочность, Демон продолжает допрос.
- А что же сестра Вари с вами не пошла? Две птички отправились на поиски приключений - жди беды. Три - уже есть шанс, что мозгли включатся раньше, чем начнутся беды.
Маша открывает рот, потом так же молча закрывает и через минуту выдавливает из себя.
- А... вы откуда знаете, что у Вари есть сестра?
Умная птичка. Он надеялся выведать имя второй суккубы, но она оказалась не так глупа.
Пока Асмодей раздумывает над ответом, подходит горничная и что-то шепчет ему на ухо. Обернувшись, Асмодей различает в холле фигуру Белиала и ровно в тот момент, когда демон появляется в дверном проеме гостинной, встает из-за стола.
Маша приглушенно ахает, таким страшным кажется ей гость. С минуту они с Белиалом разглядывают друг друга, а потом демон переводит взгляд на Асмодея.
- Кушай птичка, принесите ей десерт, - говорит он, бросая салфетку на стол, и мужчины выходят из гостинной.
Глава 40. Маша
Служанка ставит перед Машей десерт, но она на него даже не смотрит. Хозяин дома не называет своего имени, не представляет гостю, кормит ее, словно на убой...
Мужчина он, конечно, во всех отношениях приятный, но... разве это нормально? Почему с ним она ведет себя, как со старым знакомым, больше того - другом? Ни страха, ни беспокойства...
Кстати, о беспокойстве. А его гость? Он просто ужасен! С крупными чертами лица, мясистыми губами и маленькими глазками. И горой мышц - он вообще не похож на нормального человка в общем смысле этого слова.
Маша ловит себя на мысли, что опять думает о попаданках и тут же со злостью ругает себя. Не хватает еще впасть в маразм, когда, может быть, ее похитили и грозящая опасность даже отдаленно не напоминает любимый ромфант.
По спине ползут толпы мурашек и Маша оглядывается. У стены с камином стоит та самая пухлая служанка, что принесла суп и десерт. Смотрит как будто сквозь Машу, но она почему-то уверена, что просто так встать и уйти ей не позволят.
Маша берет в руки вилку и заставляет себя попробовать торт. Бесполезно, от нервов она утратила способность различать вкусы. Тогда Маша берет в руки стакан с водой, но потом передумывает и обращается к служанке.
- А можно мне колу?
Женщина замирает, словно Маша попросила ее не газировку принести, а решить сложное алгебраическое уравнение в уме. Потом медленно кивает и, бросив короткий взгляд в ту сторону, куда ушел хозяин дома, скрывается за противоположенной дверью.
У Маши есть минута, может две. Идти за служанкой, так же как и за мужчинами - чистое самоубийство. И что тогда остается?
Есть такое понятие как «топографический кретинизм» - это тяжелый случай, когда человек полностью дезориентирован в пространстве и не может самостоятельно проложить маршрут из точки А в точку В, не говоря уже о любых отклонениях от маршрута в точке С.
Маше повезло, с двеннадцати лет она занимается спортивным ориентированием, поэтому бежать решает через третью дверь, которая, конечно, уводит ее вглубь дома.
Стараясь, чтобы солнце в окна светило всегда с одной стороны, она бежит по череде коридоров, мысленно молясь расчитать все правильно и, в конце концов, выйти к оранжерее, а оттуда уже на свободу.
Толкнув стопервую по счету дверь, Маша пробирается в просторную кладовую, заполненную удобрениями и садовым инструментом. Она улыбается, потому что знает - следующая дверь выведет ее куда нужно.
Переведя дыхание, она прокрадывается в оранжерею и замирает.
- Нет нужды соваться в мир людей. С рождением суккубы, Гарут отрастил новое крыло, а значит какое-то время не может передвигаться. Воспользуйся этим и найди его.
Маша приседает на карточки и сжимается в комочек. Черт! По голосу она узнает хозяина дома и его гостя. Маша ползком возвращается в кладовую и осматривает оранжерею на наличие еще одного выхода. Он должен быть, она может ошибаться.
Горьковато-сладкий аромат кружит голову, но из-за густых насаждений и хаотично расположенных грядок она не видит выход. Маша перебегает к противоположенной стене и голоса мужчин стихают. Сердце колотится как сумашедшее и она с сожалением вспоминает о стакане воды, оставленном на столе.
Конечно, отправляться в бега без еды и воды было опрометчиво, но Маша надеялась, что цивилизация близко и на какой-нибудь заправке или придорожном кафе она сможет попросить помощи. Хотя бы позвонить родителям. При мысли, как они сейчас волнуются, к глазам подступают слезы.
Надо бежать, бежать из этого места как можно скорее! Маша делает шаг и вдруг из-под земли в паре метров от нее проклевывается что-то древовидное с темными впалыми глазами и плетьми вместо рук. Зажав рот руками, чтобы не закричать, Маша пятится и больно бьется затылком о камень стены.
А в это время человекоподобное существо, показавшеся из земли уже наполовину, встряхивает кустистой головой, так что с нее сыпятся маленькие вытянутые листочки, и открывает беззубую пасть.
Что оно собиралось сделать, съесть ее или позвать на помощь, Маша так и не узнала - потому что в какой-то момент стена за ее спиной провалилась и, оступившись на ступенях, она кубарем полетела вниз.
Глава 41. Варвара
Не могу остановить поток слез. Таксист молчит и я прошу сделать музыку погромче, чтобы не позориться жалкими всхлипываниями. Когда последний раз меня волновало мнение окружающих? Все она... открываю рот и не могу заставить себя произнести это слово. От злости хочется кричать и я прячу лицо в ладонях. Тушь щиплет глаза, но мне так плохо... и хорошо одновременно.
Она вернулась! Вернулась...
Шепчу одними губами «мама» и тут же закусываю их до крови.
Как она могла, после стольких лет! Представляю Катькино лицо, когда она узнает. А потом вижу перед внутренним взором ее, с густыми рыжими волосами, заплетенными в небрежную косу, перекинутую через плечо. Кожаный плащ и маленькую черную сумочку на цепочке.
Мама...
У меня миллион вопросов, сто миллионов историй и... столько же злоти на нее. За то что предала. За то, что бросила!
Сердце сжимается и я хочу попросить водителя развернуться, чтобы впервые в жизни почувствовать ее объятия, вдохнуть запах, которого никогда не знала, но так часто себе представляла.
Вновь почувствовать на себе ее взгляд. Я закрываю глаза, воссоздавая в памяти голос и глаза, медовые с легкой поволокой. Полные нежности...
Суккуба.
