– Такое подворье нельзя оставлять без присмотра.
– Так, и не оставляет никто. Дед Гридяй тут живет и за хозяйством присматривает. Вон он, с утра успел на охоту сходить, кабанчика раздобыл, – указал на крепкого мужика, одетого в холщовые штаны и красную косоворотку с вышивкой, топориком разделывающего тушку животного на деревянной колоде.
Я вздрогнула, завидев алые пятна на снегу, отвернулась. Вроде и понимаешь, что это часть жизни, а все одно – неприятно, навевает дурные мысли. Мужик, между прочим, на деда слабо походил. Только что курчавая голова и борода обзавелись сединой, а так – здоровья Гридяю не занимать. Вон, как мышцы под рубахой бугрятся и перекатываются, а от тела жаром пышет.
Горница в избе походила на ту, что была в Демьяново. Собственно, все деревенское жилье строилось по одному подобию, так что ничего удивительного. Печка только глиной обмазана, да лестницы на второй этаж нет, а в остальном – копия родительского дома.
С высокого крылечка открывался обзор на подворье и на расположенное в низине озеро Чудинское. Расстояние не близкое, метров пятьсот будет, однако я разглядела, как кружатся по льду девчонки вместе с Зоей Матвеевной, Архипом и Тимошкой.
– А там кто-то живет? – Поодаль, среди темных стволов деревьев на белом фоне виднелось строение.
– Где? – Нахлебов уставился в ту сторону, куда я показывала.
Не будь столь ясной погоды, или же попади мы сюда в другое время года, когда листва закрывает видимость, то вряд ли бы я что-то обнаружила.
– Не знаю. У Гридяя надо спросить. Может, сарай какой-нибудь? – охранник пожал плечами.
– Сторожка охотничья. Никто там не живет. Травы в ней сушим, грибы, – неожиданно раздался за спиной басовитый голос, отчего я невольно вздрогнула. – Ступайте в избу, барышня. Простудитесь еще ненароком.
Глава 12
Возле Гридяя я почувствовала себя неуютно. Веяло от него непонятной жутью. Еще и странный темный шлейф следом тянулся, будто вторая тень. Только никто этого не замечал, как я позже догадалась.
– Располагайтесь, барышня! – Мужик проявил гостеприимство. – А лучше подсобите на стол накрыть, пока обед из печи достану.
Я молча кивнула и направилась в бабий закуток, где обнаружила фартук, который тут же повязала поверх платья. В рукомойнике сполоснула руки, а после принялась выставлять чашки на стол и раскладывать ложки.
Только управилась, как в сенях раздались звонкие голоса подружек, а после они гурьбой ввалились в горницу. Дашка сразу к печке греться кинулась, а Милка ко мне подбежала, взахлеб рассказывая о полученных впечатлениях.
– Ася, ты не представляешь, как это здорово! Раз, и покатилась. И упасть боязно, и весело, и дух захватывает. Мне так понравилось! Давай после обеда еще покатаемся? Айда с нами! Даже Марфа на коньки встала. Ребята поддержат вначале, а дальше само пойдет. А к вечеру дед Гридяй мясо на костре обещал пожарить. И баньку с утра еще протопил. Давно я так не отдыхала.
– Пойдем, конечно, – пообещала подруге. – А как добрались сюда, нормально? Я не припомню дороги.
– Ой, Аська, ты как села в сани, так и уснула сразу. А в лесу красота неописуемая! Обратно поедем, обязательно посмотри.
Наводящими вопросами постепенно я выяснила, что никто из девчонок не помнит прошедшей ночи. Не сохранилась в памяти и вечерняя прогулка по лесу до тайника. Как и сведений о записке, амулете и Маре, что проникает в сны. Зато подруги наперебой рассказали, как споткнулся на ровном месте Костя, решивший нас проведать с утра. И какая суета поднялась, пока разобрались, в чем дело.
Но я ведь не сумасшедшая? Амулет на шее висит, и Мару я видела так же четко, как вижу черные тени за спиной Гридяя. Детские воспоминания тоже при мне. И они доказывают, что с подобными вещами я сталкивалась с малых лет. Это загубленные души, не нашедшие упокоения, преследуют убийцу. Девчонки неосознанно побаивались и сторонились мужика, только не понимали истинной причины.
Неужели Мара так заморочила головы, что вчерашний день вычеркнут из жизни? А Нахлебов? Вряд ли он по доброй воле стал бы служить ведьме, ведь на верность императору присягал, клялся защищать интересы империи и не посрамить чести. Не похож молчун на предателя. В его словах и намерениях я не ощущала желания навредить. Тарас Григорьевич мог и не знать, что в чай добавлено снотворное. Как и подругам, им всем внушили ложные воспоминания. Если убедить человека, что он на пользу действует, разве же это предательство? Только мне от этого не легче. Что от меня нужно Маре? Или от моих друзей? Как это выяснить, если единственный человек, не подпавший под влияние ведьмы, выведен из строя? Костя с самого начала отнесся к Акулине Степановне с подозрением. Выходит, что она и есть ведьма?
Эх, знать бы, что скрывается в последней части воспоминаний. Очевидно, в них спрятаны ответы на все загадки.
Я решила притвориться на время, что по-прежнему ничего не помню. Если Нахлебов не обманул, завтра вернемся в Демьяново, а дальше посмотрим, что делать.
После обеда я отправилась вместе с девчонками, Зоей Матвеевной и деревенскими ребятами на озеро. Кататься на коньках и вправду весело. Вроде бы с прошлого года позабылись умения, а только ступила на лед, как тело само вспомнило заученные движения. Катались мы возле берега, дальше ребята запретили заходить. В некоторых местах виднелись островки талой воды, к которым даже приближаться опасно. Со дна там бьют родники, и лед вокруг тонкий намерз, можно легко провалиться. Во время прогулки я изредка поглядывала на дальнее строение. Не выглядело оно заброшенным, вдоль озера по снегу вилась цепочка следов, уходящих к дому.
Проверить бы, что там! Но как это сделать, не привлекая внимания, я не представляла.
Остаток дня и вечер прошли, как и описывала Мила. К нашему возвращению Гридяй запалил костер на улице, а когда угли прогорели, пожарил замаринованное в специях мясо. Такой вкуснятины давненько не пробовала. А уж после прогулки, да на морозце, угощение разошлось на ура. Затем была банька и травяной чай, пить который я поостереглась. Внимательная Дарья заметила это и тоже отставила кружку в сторону, позже выплеснув содержимое на пол.
Ночевать нас положили в горнице. Мне и Милке досталось место на печи, Дарью на полати отправили, а Марфе и воспитательнице на лавках постелили. Архип с Тимошкой и Нахлебов легли в предбаннике, а Гридяй дежурить вызвался и не собирался спать.
Пугать девчонок и рассказывать правду на ночь не стала, всполошатся только или не поверят. Дверь я закрыла на засов, но не чувствовала себя в безопасности. Слышала, как снаружи поскрипывает снег под сапогами или же прогибаются доски на крылечке под тяжелым весом. В окошке, освещаемом серебристой луной, иногда мелькал мужской силуэт. Может, и нет в том ничего предосудительного, что человек не спит и караулит наш покой, но я не могла заснуть, ворочалась с боку на бок.
Внезапно я ощутила пристальный взгляд с той стороны окна. Короткие занавески не закрывали обзор, и оттого я видела застывшее лицо Гридяя за стеклом, заглядывающего в горницу и будто выискивающего кого-то. Но это еще не самое странное. Марфа, спавшая до этого глубоким сном, вдруг поднялась и села. Нащупала сапоги под лавкой и принялась их натягивать на ноги. Вроде бы ничего такого, но не когда подруга двигается с закрытыми глазами, как сомнамбула, а в окно в это время таращится бородатая морда. Следом за Марфой Зоя Матвеевна поднялась, а потом Милка зашевелилась, спустилась с печки, обулась и направилась к двери, где на гвоздиках висела верхняя одежда. Спали мы одетыми, так удобнее. Без единого слова девушки утеплились, отперли засов и вышли на улицу. Я тихонько спустилась и подбежала к опустевшему окошку. Заметила, как четыре темные фигуры направились к воротам.
