Гостя поняли не в последнюю очередь из-за того, что два слова – «ест» и «свинина» он произнёс на местном языке. Получилось: «у ежу» и «свинятина».
Оставил он в комнате и оружие, кроме ножа, рукоять которого удобно устроилась в ножнах на правом бедре. Снял куртку и милитари-бейсболку, оставаясь в коричневой пододёжке под костюм, похожей на футболку и позволяющей чувствовать себя нормально при жаркой летней погоде.
Персонал гостеприма в лице двух красивых девушек проводил гостя на улицу, и Максим подметил для себя ещё одну особенность в поведении жителей древнерусского города: он не увидел ни одного не то что недоброго, но даже настороженного или оценивающего взгляда. Все люди, встретившиеся ему что в Хлумани, что в Микоростени, принимали россиянина за своего земляка и не надоедали ни словом, ни взглядом.
К десяти часам по местному времени (Максим уже начал привыкать корректировать время относительно показаний своего хронометра фирмы «Заря») его доставили к центральной площади Микоростеня, поразившей гостя необыкновенной геометрией памятника и окружающих площадь зданий. Их было всего шесть, увязанных в единый архитектурный ансамбль, и на вопрос Максима: это резиденции ваших правителей? – Любава ответила:
– Даимо криспы Собора.
Он было озадаченно свёл брови в усилии понять сказанное, потом вспомнил, что Любава под словом «крисп» имела в виду «владение».
– А у нас в таких величественных сооружениях располагается правительство страны и Государственная Дума.
– Дума?
– Это и есть Собор, то есть парламент.
– Пар… ламен?
– Собрание ответственных мужей, создающих законы общежития для всего государства. – Максим пожевал губами, вспоминая нередкие провалы депутатов Думы. – Они, правда, не всегда так уж ответственны и умны, особенно когда дело касается сделать что-либо для простых людей, но в общем депутаты выборные люди.
Неизвестно, поняла ли девушка суть объяснения Максима, но ответила лаконично:
– У Собори робца Крепители Выси.
Максим хотел спросить, что такое «крепители», поскольку российские чиновники никакими «крепителями» не были, но они уже подходили ко второй линии города, где высились не менее интересные с точки зрения архитектуры строения, и все вопросы вылетели у гостя из головы.
Это кольцо зданий, охватывающее первое, состояло из двух десятков общественных центров, воспринимаемых как храмовые комплексы, настолько они были красивы и гармоничны, легки и воздушны, устремлённые к небу, несмотря на твёрдость, массивность и грубость материала, из которого они были сотворены – дерева.
– Божественно! – вырвалось у Максима, невольно замедлившего шаг.
Любава, так и оставшаяся в своём полувоенном костюме после поездки, посмотрела на спутника с новым интересом.
– Нравится! – ответил он на её взгляд.
– Зодчии столпно уваги ангело.
Это, наверно, означало, что архитекторы города работали как ангелы, пришлось согласиться:
– И вправду ангельская работа. Потрясающие линии!
– Има серце! – добавила Любава.
Подошли к одному из строений, обнесённому колоннадой со всех сторон.
– Стадиус, – проговорила Любава.
– Э-э… стадион?
– Ста… дион?
– У нас строения для спортивных мероприятий называются стадионами.
– Иста будуц праходиц спаборництвы кидал. Пачатак сёння у дванадцатой.
– Меня всё-таки включили? – удивился Максим.
– Аб твоиму удзеле ужо ведаюц, – улыбнулась Любава. – Малята упта цябе яко представныка Хлумани.
– Малята здесь?
– Скончиу ляченне у касталама.
– Буду рад встретиться.
Особого столпотворения у входа в здание будущий участник соревнования «кидал» не заметил, хотя зрители постепенно прибывали, как молодые, так и постарше, и совсем седые, парами, поодиночке и целыми молодыми стайками.
Любава провела гостя не через центральный вход, а сбоку, и они, пройдя ряды амфитеатра, вышли на изумрудное от травы поле стадиона.
Амфитеатр, вмещавший, наверно, не менее пяти тысяч человек, был уже наполовину занят.
Поле стадиона, позволяющее играть в футбол (хотя ворот не было видно), украшали арки и помосты в количестве десяти, на которых возились обслуживающие соревнования парни и девушки в одинаковых бело-золотых костюмчиках.
Максим заметил проложенную деревянными плахами дорожку на противоположной стороне поля, посреди которой виднелось зеркало воды диаметром около шести-семи метров. Спросил, помогая жестом:
– Вода зачем?
– Гэта одзь конкру индо кидац у руху.
– Ага… – Максим не сразу сообразил, что речь идёт о метании оружия в движении. Впрочем, он не зря тренировался дома метать ножи и во время отвлекающих манёвров, в том числе с движущихся платформ, автомобилей и велосипедов, и это вселяло надежду на успех и здесь. Но волнение, несмотря на успокоительную мысль, улеглось не сразу.
Над стадионом возникло облако вспыхивающих и гаснущих, как показалось Максиму, бликов. Приглядевшись, он понял, что это летит облако стрекоз. Оно опустилось ниже, расползаясь зонтиком, и прикрыло центральную часть стадиона, загораживая помосты от прямых лучей солнца. В голову вдруг пришла неожиданная мысль. Используя небольшой словарик местного диалекта, осевший в памяти после занятий с девушкой во время путешествия из Хлумани в Микоростень, помогая себе жестикуляцией, он сказал:
– Любава, а как вы передаёте информацию в отдалённые районы страны? Вообще как вы общаетесь друг с другом, не имея радиосвязи? Ведь у вас нет компьютеров и космических спутников?
Ответ Любавы его поразил.
– Почему нет? – сказала она, увлекая спутника за собой. – Таких счётных машин и спутников у нас и в самом деле нет, но есть запоминатели – кочары, те самые живые кочки, растущие на мелководье Великотопи, и лонгияры – жемчужины для записи информации, а вместо спутников мы используем птиц.
– Воронов?
– Вообще всех птиц, стаями которых наши предки научились управлять тысячи лет назад. Просто враны намного умнее остальных птиц и животных.
– Но ты поняла, что я имею в виду? Космические спутники – это специальные сложные устройства, запускаемые в космос ракетами…
– Знаю, – махнула рукой Любава.
– От кого?
– От наших ходоков за Грань. Когда наши предки обнаружили переходы между нашими мирами…
– Порталы.
– Пусть будут порталы. Так вот после этого и многочисленных потерь странников за знаниями у вас побывало приличное количество наших людей. Да и к нам от вас вышло какое-то количество.
– Корнелий… э-э…
