Впрочем, то же самое творится и у нас, подумал Максим честно. На «большой земле» природа тоже буквально убивалась Западом огромными темпами.
Подлодка подошла к пирсу, всплыла.
К ней тотчас же направился отряд работников гавани: шестеро мужчин в жёлто-оранжевых робах, похожих на очеловеченных крабов, трое «таможенников» в сине-чёрных мундирах и не то женщина, не то горилла с шапкой огненно-рыжих волос и обрюзгшей физиономией наркоманки. Костюм этого аборигена (выродок на все сто процентов, подумал Максим, разглядев делегацию через корпусный перископ) представлял собой смесь милитари-формы с женской одеждой, если только юбка существа выше мощных коленей не являлась шотландским килтом.
Могута-«хладун» снова выбрался на трап болотоплава.
Делегация замедлила шаг. Не остановилось лишь гориллоподобное существо, пол которого так и остался непонятным.
Карл заговорил с ним.
– Эх, пугнуть бы эту кралю! – прошептал Александр, сменив у перископа Максима.
– С чего ты взял, что это женщина?
– В юбке же.
Малята, ходивший кругами по рубке, заметил:
– Гэта убеспал.
Друзья посмотрели на брата Любавы.
– Как ты её обозвал? Беспал?
– Выродки бывают четырёх категорий: гобляки, нормаки, дипупыри и убеспалы.
Сан Саныч выпятил губы, повернул голову к Максиму.
– Переведи.
– Что тут переводить, – показал улыбку Жаров. – Гобляки – это, наверно, дети людей и животных, нормаки – нормальные люди, дипупыри – гермафродиты, а убеспалы…
– Бесполые упыри!
– Скорее всего.
Рыжее существо подошло к переминавшемуся с ноги на ногу Карлу, что-то проговорило.
Капитан подлодки выдал серию фистул, неистово жестикулируя.
– Чистый итальяшка, – усмехнулся Сан Саныч.
– Не обижай итальянцев. Малята, кто, по-твоему, этот рыжий беспал?
– Працывнык безпеки, – ответил молодой десантник.
– Безопасность.
– Безпека.
Огненно-рыжий «сотрудник безопасности» между тем стал что-то требовать у Карла, и «хладун» шагнул с трапа болотоплава на пирс, раздувая зоб.
По-видимому, это сильно подействовало на «чекиста в юбке», потому что он попятился, хватаясь за рукоять какого-то «револьвера» на поясе, подозвал подчинённых. Те отказались подходить. Тогда толстяк-убеспал угрожающе воздел руки к небу, и вся группа подалась назад, к строениям на пирсе.
– Слава богу! – пробурчал Александр. – Не хватало начинать драку, когда мы уже прошли.
Через пару минут в рубку зашли Карл и Могута, так и оставшийся в наряде хладуна.
– Чего им было надо? – спросил Александр.
– Demanded a report, – послышалось Максиму от капитана.
– Требовали отчёта, – перевёл он Сан Санычу.
– О Любаве шла речь?
Максим перевёл вопрос друга Могуте, пользуясь знакомыми словами росичей.
– Она здесь, – ответил командир десанта.
– Где именно?
– В местной ратуше, ждёт отправки в Ладан.
– Куда?
– В столицу Еурода, – догадался Максим.
– Когда?
– Не знаю.
Могута-«хладун» тоже развёл руками.
– Незнамо.
– Тогда надо искать крепость и штурмовать, как предлагал этот парень. – Александр кивнул на Маляту.
– Трэба цила армия…
– Тихо! – вдруг остановил командира отряда один из моряков в рубке.
Откуда-то из каменных громад припортовой инфраструктуры просочился в подлодку, стоявшую с открытым передним люком, далёкий голос, заставивший сердце Максима заработать в нарастающем темпе. Он узнал бы этот голос где угодно – в пустыне, в лесу, в болоте или в горах, и принадлежал он Любаве!
– Она… кричит! – прошептал Малята, сжав кулаки.
– Поёт! – возразил Сан Саныч.
Девушка и в самом деле пела. И переливы её песни воспарили над берегом как ангельские напевы, хватая людей за душу и заставляя всех прислушиваться к ним и нервно искать источник.
– Миро! – рявкнул Могута. – Вран на брег!
Находившийся в рубке дружинник исчез.
Через минуту в небо взлетел чернокрылый ворон, бесшумно канувший в строения порта.
Голос Любавы стих, но спустя какое-то время зазвучал вновь. Девушка словно знала о прибытии сородичей и подавала знак, что она жива и находится в плену.
Могута, так и не снявший маску хладуна, выбрался на трап.
Максим хотел последовать за ним, однако Малята преградил ему путь.
– Увидят с берега! Кнезе сам поищет Любаву.
– Как?
Молодой дружинник с усмешкой ткнул себя пальцем в лоб.
– Вран передаст координаты. Кнезе услышит.
– Он имеет связь с вороном?!
– Мы все имеем. – Малята отошёл.
Максим хотел спросить, может ли он увидеть то, что видит птица, потом решил испытать свою «экстрасенсорику» без подсказок. Не зря же интуиция не раз нашёптывала ему советы, помогавшие в экстремальных ситуациях.
Подошёл Александр.
– Что сотник делает?
– Пытается установить связь с Любавой.
– Не имея рации? Каким образом?
– Через ворона.
– Да ладно!
– Помолчи, Сан Саныч, попробую и я.
Максим сосредоточился на тишине внутри себя. Он с детства учился медитировать, следуя советам отца и деда, и во время соревнований это помогало сконцентрироваться на победе. Он мысленно нашёл ворона, попытался «поместиться» внутри головы птицы. С минуту сделать это не удавалось, мешали собственные мысли и ощущения «большеголовости», потом тишина в голове распространилась по всему телу, серая пелена в глазах распалась на череду пятен, и ему показалось, что он сам превратился в ворона.
Горизонт распахнулся, Максим увидел какие-то мрачные башни в необычном ракурсе (птица видела пейзаж не так, как человек), мелькнула круглая ротонда на крыше здания под вороном, и птица спикировала к соседней башне, имеющей ряд узких вертикальных окон, забранных решётками. Когти ворона вцепились в штырь, торчащий из стены, он каркнул.
В голове Максима проклюнулся тоненький голосок, почему-то проговоривший на чистом русском языке бессмертную фразу Аэлиты из романа Алексея Толстого:
– Где ты, где ты, где ты, сын неба?..
Максим едва не крикнул в ответ: здесь я, рядом!
Из недр башни сквозь окно просочилась струйка эфемерного тумана:
