– Воевода, лазутчика поймали!
– Выродок?
– Наш.
Отвага сорвался с места.
– Узнаю.
– Ведите его сюда, – остановил сотника Гонта. Посмотрел на гостя. – Так и живём. Всё чаще наши люди соблазняются посулами выродков, всё чаще предают, торгуют секретами и не считают это зазорным.
– Давно наблюдается такая тенденция?
– Вёсен тридцать пять, после прихода к княжескому престолу Роси Еляты. За десять вёсен его правления нас едва не захватили выродки, до сих пор аукается та свора предателей.
– Значит, вы идёте той же дорогой, – усмехнулся Юрий Фёдорович. – И у нас был свой Елята, даже фамилии схожи, и у нас во власти была тьма предателей, по сути, и возродившая на Украине фашистскую идеологию. Вот и у вас родилась та же система – Еурод.
– Еурод возник в самом начале Раскола, тысячи вёсен назад, одновременно с Росью.
– Да, но если бы вы контролировали ситуацию в Еуроде, там не родилась бы античеловеческая система.
– Не буду спорить.
Ввели лазутчика со связанными за спиной руками.
Им оказался щупленький мужичок среднего возраста, одетый в рыбацкую халабуду жёлто-синего цвета. У него были жиденькие волосы, острые черты лица и беспокойно бегающие бесцветные глазки.
Дружинник подал Отваге серо-белый шар величиной с колено хладуна, внутри которого мигал красный огонёк. Шар был похож на поплавок рыбацкой сети, если бы не огонёк внутри.
– Что это? – спросил Гонта. – Маяк?
– Обруб, – сказал Отвага, рассматривая шар.
Это был звуковой излучатель, позволяющий нейтрализовать систему берегового контроля. С его помощью шпионы Еурода и пробирались на берег плато, намереваясь устроить диверсию.
Палец сотника нашёл почти невидимую тонкую окружность, разделявшую шар надвое. Он покрутил его в пальцах, разнял на две половинки.
Внутри «поплавка» сидел похожий на паука механизм, голова которого подмаргивала красным светом.
Гонта осмотрел «паука», не притрагиваясь к нему, жестом велел унести шар.
– Рассказывай.
«Рыбак» заговорил с пулемётной скоростью.
– Помедленнее!
Пленник послушно снизил темп речи.
Из его объяснений выходило, что он вовсе не лазутчик, просто рыбак, ловил лангуста, нашёл в воде у берега «поплавок», и тут его загребли пограничники.
– Ночью ловил? – осведомился Отвага с презрительной ухмылкой. – Один?
– Наши хлопцы следили за ним с заката, – сказал дружинник. – Он успел установить три обруба.
– Понятно. В расход!
Пленник подскочил, меняясь в лице.
– За что?! Я ничего не делал! Это не моё! Не имеете права!
Гонта сделал движение рукой: мол, уведите, – дружинники поволокли сопротивлявшегося лазутчика за дверь, и тот крикнул:
– Не убивайте! Всё расскажу!
Дружинники развернули «рыбака».
– Говори!
Захлёбываясь словами, лазутчик затараторил так быстро, что его снова пришлось успокаивать.
Вот что услышал Гонта.
Пленник оказался служителем Культа Поднебесной Истины, называемого в народе либерзоной. Культ возник после семь тысяч шестьсот шестьдесят шестой весны в столице Роси как течение «незалежной свидомости и гидности», подчинённое Вольному Зе-Мессии. Деятели Культа бывали за рубежом, то есть на других тепуях, и являлись проповедниками «свободы совести», осуждающими нынешние власти государства и её лидера – Князя Света. Но это было не главное назначение деятельности либерзоны: она ратовала за приход к власти выродков и упырей из Еурода, не отказываясь и выполнять приватные задания его спецслужб, среди которых был и шпионаж, и диверсии на территории Отечества, и ликвидация деятелей культуры, и многое другое.
«Рыбак» (его имя невозможно было произнести без улыбки – Заглот) поселился в соседнем с Хлуманью селении Брынь около двух вёсен тому назад и вёл себя тихо до той поры, пока не пришлось выполнять задание эмиссара Еурода; кто это – Заглот не знал, получая рекомендации посредством птичьей почты.
Этот неизвестный агент велел установить «поплавки» обрубов и пообещал награждение, которое порадовало мелкую душонку «рыбака». Он смог установить три из десятка шаров, подвезённых ему какими-то курьерами. А на четвёртом его схватили.
– И вот ещё очень важно, – добавил пленник, заметив, что его признания не произвели на росичей большого впечатления, – я слышал, владыка Еурода собирает большой флот и скоро атакует вас.
Гонта и Отвага переглянулись.
– Не врёт, – хмуро проговорил сотник.
– Когда ждать нападения? – спросил воевода каменным голосом.
Пленник поёжился.
– Точно не знаю… скоро… можа тыждень…
– Уведите!
– Не убивайте… – снова завизжал Заглот.
– Накормите и заприте в околотке, – сказал Отвага дружинникам, имея в виду камеру в гарнизоне для содержания пересекающих границу Роси лазутчиков.
– Что, плохи дела? – поинтересовался Юрий Фёдорович, глянув на помрачневших росичей.
– Надо гнать гонца к Светлому, – сказал Отвага.
Гонта с усилием провёл рукой по лбу.
– Если он не врёт, у нас всего два-три дня.
– Мы готовы.
– Не совсем.
– Надо поднимать верхних.
– Поднимать надо всех, вызвать запасников, начать процедуру народной обороны.
– Знать бы, куда нацелился конунг.
– Куда бы ни нацелился, наш флот ещё не достиг кондиций, чтобы отбить атаку с Великотопи. А у конунга десять хладоносцев.
– Собирайте «большой глюк».
Гонта задумался. «Большой глюк» представлял собой особую сотню воинов, владеющих глушарами. В истории Роси она применялась неоднократно и всегда способствовала победам росичей при нападении извне. Стоило наметить её применение и нынче.
– Если успеем.
– Так что конкретно плохо? – снова спросил российский ходок.
– За последние тридцать пять вёсен Еурод построил мощный флот, как подводный, так и надводный, якобы для исследования Великотопи. На самом деле строились военные суда, и цель этого кораблестроения – война с Росью.
Юрий Фёдорович понял не все термины, употребляемые воеводой, но основное уяснил правильно, и перевод Корнелия не понадобился.
– Тогда я вас не понимаю, – сказал он. – Вы тридцать пять лет наблюдаете за соседом, знаете его намерения и возможности и ничего за это время не предприняли?
– Нам было не до соседа, – начал было Отвага.
