Любава задумчиво кивнула.
– Согласна. Странно, что никто из нас об этом не подумал.
– Надо проверить! – Малята метнулся вдоль берега, заскрипев гравием.
Разошлись по берегу, всматриваясь в стены искусственной горы.
Закричал Малята, перепугав Любаву:
– Сюда! Здесь лестница!
Бросились на крик.
В самом деле в углублении – здесь произошёл вывал стены крепости между двумя желобами – виднелись выемки в породе стены, поднимавшиеся вверх наподобие грубой лесенки.
– Ковшерыл погрыз, – заикнулся Миро.
Могута мотнул головой.
– Ковшерыл не оставляет такие большие ямки.
– Что такое ковшерыл? – поинтересовался Сан Саныч.
– Каменный крот, – ответила Любава. – Животное размером с небольшого медовора.
– Тоже коллективное, из кучи муравьёв?
– Нет, единое, – поняла военкома Любава. – У нас они обитают в северном заповеднике, там горы, скалы, ущелья, много пустот, пещеры. Обрыв тепуя поднимается ещё на стадий, и мы даже не стали сооружать там сеть застав. Нет смысла, туда выродки не суются.
– А эти ковшееды… э-э… агрессивны?
– Нет, хотя они родичи крыс, но едят только определённые каменные породы и экологически полезны. Но Могута прав, здесь поработали не ковшерылы.
– А кто?
– Выемки явно сделаны ломопатой.
– Чем?!
– Каменной лопатой, – фыркнул Малята. – Я слазаю, а?
– Замри! – остановил молодого росича Могута. – Миро, вперёд!
Дружинник с готовностью окунулся в тень углубления.
За ним шагнула Любава.
– Я тоже хочу посмотреть.
Не выдержал и Максим:
– Разрешите, командир? Не помешаю.
Могута нахмурился, жуя губами в поисках ответа, и Максим добавил основательности в просьбе:
– У вас свой взгляд на вещи, у нас свой, отличный от вашего. Мы можем заметить то, что вам покажется несущественным.
– Иди, – пробасил сотник.
Полезли по вьющимся зигзагом рытвинам к вершине Клыка. Но, как оказалось, до самого верха напрягаться не пришлось. Примерно на пятидесятиметровой высоте на пути своеобразной лестницы распахнулся зев пещеры, и скалолазы выбрались на край уходящего в глубь массива тоннеля необычного сечения: не круглого или квадратного, а кольцевого. Внешний диаметр кольца был чуть больше диаметра нефтеналивной цистерны, внутренний сужался до метра, таким образом, центр тоннеля представлял собой круглую каменную колонну, уходящую в темноту. Никаких подпорок или стоек колонна не имела и тем не менее не падала на дно тоннеля. Толщина слоя оставшегося свободного пространства между поверхностью колонны и внутренней поверхностью тоннеля доходила до метра, и в него можно было втиснуться человеку.
– Я проверю. – Миро полез в щель.
– А вдруг этот цилиндр рухнет? – опасливо спросила Любава.
– Подождите здесь.
Максим склонился над краем обрыва.
– Командир, здесь ход в стене, попробуем определить, куда он ведёт.
– Хорошо, – донёсся голос Могуты.
– Идём следом, – сказал Максим, чувствуя нарастающую тревогу.
Переглянулись, последовали за дружинником.
Фонарей с собой у них не было, поэтому вскоре в тоннеле стало совсем темно. Скобочка света за спинами «спелеологов» не рассеивала мрак так глубоко.
Похолодало, будто они спускались в подземный холодильник.
Любава споткнулась, и Максим подставил ей руку.
– Держись!
– Сама справлюсь! – сказала она сердито, отказываясь от помощи.
– Надо вернуться. Ход может вести вокруг всего острова.
– Но ведь кто-то его проделал? Просто так такие лестницы не делают.
– Всё равно мы ничего не увидим. Надо хорошо подготовиться. Нужна лампа или факел, да и кое-какое снаряжение.
– Вряд ли мы когда-нибудь попадём сюда ещё раз.
– Хорошо, ещё сто метров… э-э, десяток стадий, и если ничего не найдём, вернёмся.
Пошли дальше ещё медленнее, перебирая руками по холодному боку центральной колонны.
Послышался близкий голос Миро:
– Осторожнее, я рядом. Здесь в полу дыра, не свалитесь, похоже, туда уходит колодец.
– Ничего не вижу, – призналась Любава.
Максим напряг зрение, прокачивая через голову колебания местных полей, словно они были реальными вещами. Достал глушар, направил на пол коридора. Мысленно проговорил:
«Дай почувствовать!»
Неожиданно темнота вокруг раздвинулась, словно по коридору пролился призрачный инфракрасный свет. Стала видна круглая дыра в полу, уходящая во мрак, а также ещё одна дыра – над колонной, пронзающая потолок. Кроме того, в стене тоннеля проявились тёмные щели, складываясь в лесенку, исчезающую в верхнем колодце.
– Кажется, здесь наш тоннель пересекается с вертикальным, и наверх можно влезть.
– Как? – прошептала Любава.
– Здесь щели…
Максим потрогал пальцами ближайшую чёрточку, определил пальцами её размеры: ширина – сантиметра три, глубина – побольше, пальцы не достают, длина – полметра.
– Попробую влезть.
– Лучше я! – предложил Миро.
– Что-нибудь видишь?
– Н-нет…
– А я вижу. – Он не стал объяснять причины эффекта видимости инфракрасного света, просто взял глушар в зубы и полез по стене вверх, цепляясь пальцами за края щелей и опираясь на нижние носками ботинок.
Цепляться за неплохо видимые щели, игравшие роль перекладин лестницы, было нелегко, но, в конце концов, он приспособился к такому движению и полез вверх быстрее. Диаметр трубы позволял человеку двигаться свободно.
Вверху родилось светлое колечко.
Максим полез ещё быстрее. Колечко превратилось в кружок света, расширилось, и он выбрался в круглый зал со светящимися паутинным узором стенами. Узор напоминал ночное небо над Великотопью, прорезанное такой же паутиной. В памяти всплыли слова Хороса, ответившего на вопрос гостя об астрономии Топи. Из объяснений учёного выходило, что паутина являлась следствием «антидопплеровского эффекта», как он выразился. В этой вселенной скорость света не была величиной постоянной, находясь в зависимости от иномерных колебаний вакуума, и свет звёзд двигался с разной скоростью. Фотоны одной и той же звезды, испущенные позже, «догоняли» фотоны, испущенные раньше, и вследствие того, что звёзды двигались в пространстве с приличными скоростями, их свет «размазывался» в паутинные нити.
