Ещё была надежда на соседей – зеланцев, чей тепуй располагался на юго-востоке от Роси и куда Светлый Князь отправил делегацию с предложением объединения. Но шанс на поддержку был невелик, поэтому полагаться надо было только на себя. Как говорил Светлый Князь: у нас всего два друга – армия и флот.
* * *
Эскадра Еурода прибыла к берегам северного мыса тепуя, имеющего название Туманье, к вечеру следующего дня. За её приближением следили разведчики росичей, вороны, и появление армады из восьмидесяти с лишним кораблей незамеченным, и тем более неожиданным, не прошло. Командиры всех подразделений росской армии знали, сколько в строю врага боевых судов, какова численность экипажей и десанта, а также чем владеют выродки, подчиняющиеся конунгу.
Его десантный полк не внушал большого страха, если судить только по численности войск. На борту больших тримаранов-барж и судов поменьше располагалось около пяти тысяч бойцов, не такая уж и большая сила по сравнению с армией Роси. Но все они были вооружены автоматическими огнестрелами, гранатами и электрическими разрядниками помимо холодного оружия, а на палубах эсминцев и кораблей поддержки были установлены мортиры. Ну и естественно, главной ударной силой эскадры являлись хладоносцы. Их было пять, и на каждом располагалось от двадцати до сорока камер с хладунами. Их стоило опасаться в первую очередь, потому что плевались холодом эти монстровидные создания на расстояние до двух вёрст, в то время как у росичей такого дальнодействующего оружия не было, если не считать глушаров. Объединение этих простых в обращении излучателей в единый пакет порождало эффект «фрустрации сознания» – по словам Хороса, или, говоря простым языком, эффект «сотрясения мозгов». Поток воздействия на людей в этом случае уходил на большие расстояния – до пяти вёрст при численности глушаров от десяти и больше. Но воздействовал на них этот поток в довольно узком луче. О массированном применении «большого глюка» речь не шла.
Существующие же пограничные системы отпугивания, использующие мощный звук низкой частоты, могли воздействовать на противника всего лишь на расстоянии до пяти сотен локтей. К тому же на севере Туманья таких систем было всего две, по одной на оба крыла горной страны. Двести вёрст плато оставалось без охраны, так как Туманье считалось непроходимым.
Гонта понимал, что тактика и стратегия обороны страны от нападения извне давно требует корректировки, но до сего момента ничего в этом направлении сделано не было. Оборонное ведомство молчало, а главнокомандующий армией Роси Светлый Князь либо уповал на умы военачальников, либо не знал о существовании проблемы. Гонта даже подозревал, что ему докладывают о положении дел в обороне далеко не всё.
Вскоре стало известно, что эскадра конунга приостановилась у архипелага Кориги, всего в двух верстах от берега Туманья.
Гонта хотел послать к архипелагу отряд боевых журавлей, но прибывший в этот момент военарх Мстислав, назначенный Светлым Князем руководить обороной, решил действовать иначе.
Во-первых, он велел вернуть ходоков из России в распоряжение военсовета при себе.
Они тоже владели хорошим энергозапасом, достаточно было вспомнить Максима и Александра, но в данном случае лучше было использовать их привычный опыт. На обучение приёмам боя глушарами требовалось время, которого у росичей не было. Воевода объяснил предводителю отряда его задачу, Юрий Фёдорович быстро ухватил суть предстоящих действий, и можно было не сомневаться, что немногословные русские мужики послужат делу обороны Роси на совесть.
Советник Светлого Князя по обороне Мстислав Гордый, ставший командующим армией, был далеко не старым человеком, достигшим пятидесятилетнего возраста, Гонта знал его хорошо, потому что Мстислав когда-то служил командиром соседней с Хлуманью заставы. Поэтому передача полномочий не потребовала ни дополнительного времени на обсуждение проблем, ни споров. Да и военархом Мстислав избирался не первый раз. Объяснять ему круг забот, не говоря уже о знакомстве с начальниками отрядов, не требовалось.
Как только корабли еуродской эскадры появились в прямой видимости защитников севера, по берегу разошёлся приказ сидеть тихо, не высовываться и не проявлять активности до тех пор, пока не поступит приказ и эскадра не окажется в пределах досягаемости оборонных средств. А сидеть тихо надо было уметь. Было известно, что флот конунга имеет большое количество стрекоз – беспилотных разведывательных аппаратов, поэтому все полки армии Роси тщательно замаскировались на местности, обладая немалым опытом симбиоза с растительным и животным миром плато. Это помогало.
Не встречая сопротивления флота обороняющейся стороны (по распоряжению Мстислава он был отведен в Топь с двух сторон Туманья и мог прийти на помощь через час после команды выходить), эскадра конунга, постояв у архипелага Кориги чуть больше двух сотен длитов, не стала рассредоточиваться вдоль берега, а огромным тараном вошла в залив Олиеск, где никогда не было пограничных застав. Манёвр означал, что командующий эскадрой хорошо проинформирован о росской обороне, имея в чиновничьих структурах Роси своих шпионов. Прошло тридцать пять вёсен с момента смерти чёрного князя Еляты, предавшего Родину, но и до сих пор во властных епархиях страны укрывались халдеи Еляты, враги Роси, накинувшие на себя шкуры самых главных «спасителей» и «радетелей» за народное благополучие.
С бортов первой линии эскадры взметнулась туча малых стрекоз-разведчиков и сотни ктырей, гигантских стрекоз величиной с ладонь, устремляясь к берегу для обследования прибрежных скал, перевалов и пещер. Никого не обнаружив, разведчики ринулись дальше в глубь территории, развёртываясь влево и вправо от залива. Кое-где раздались взрывы: стрекозы-камикадзе реагировали на животных и птиц, обитавших на скалах и в пещерах. А потом случилось неожиданное: на берег с двух приблизившихся тримаранов высадились огромные механические шестиногие пауки, каких росичи ещё не видели! Пауки несли вдоль боков решетчатые корзины, в которых сидели десантники в чёрном с красными шлемами на головах, по десять в каждой корзине. А на горбах эти «насекомые» несли по хладуну, за спиной которого сидел его пастух. Пауков было немного, всего два десятка, однако такого десанта не ожидал ни Мстислав, ни Гонта. О том, что выродки создают таких чудовищ, ни один разведчик в стране выродков не доложил домой.
Пауки без видимых усилий преодолели нагромождение каменных глыб на берегу залива и полезли к ближайшему перевалу, от которого до северной хорды, пересекающей плато от Хлумани до Бореаны, было рукой подать – не больше десяти вёрст.
– Так вот что придумал конунг, – задумчиво проговорил Мстислав, высокий, хрупкого сложения, безбородый, с отливающим золотистым металлом лицом и светящимися золотыми глазами; из-за цвета кожи его иногда называли Солнцеликим.
Оба, воевода и военарх, сидели в пещере, скрытой от взора со стороны Топи ползучими растениями, слушали ворона, принёсшего известие, и рассматривали пауков, вид которых остался в памяти ворона.
В пещеру то и дело заходили ординарцы военарха, птицеловы с воронами, но эта суета была рабочей и никого не напрягала.
