Русский отряд во главе с Юрием Фёдоровичем находился в соседней пещере и мог выполнить любой приказ военарха в любой момент. Подумав об этом, Гонта предложил Мстиславу пригласить русского друга для выработки решений проведения кампании, и военарх согласился, пошутив, что три головы с шестью руками намного лучше, чем только шесть рук.
Юрий Фёдорович присоединился к высшему командованию через минуту, выслушал предложение воеводы и коротко ответил:
– Хорошо.
– Я бы выслал к петле у Туманья один из отрядов, – сказал Гонта. – Пауков надо остановить.
– С той стороны у нас две сотни, – ответил Мстислав. – Отваги и Весельчака.
– Им надо объяснить, как встретить эти железяки, и послать на помощь десятника Пламенного с его глушебоями.
Мстислав побарабанил пальцами по деревянной колоде, заменяющей балюстраду у окна, наклонился к ворону, проговорил низким голосом внушение:
– Лети на юг! Передай Отваге моё повеление!
Глаза военарха вспыхнули: он добавил мысленное распоряжение.
Ворон каркнул: перредамм! – сорвался с руки птицелова и умчался в небо.
Наблюдавший за посылкой ординарца Юрий Фёдорович покачал головой. Для него было необычным общение росичей с птицами.
Подождали немного, потом связались с вороном по удалённому мысленному доступу, как это умели делать практически все росичи. Обоим командирам (ходок из России не владел этим видом связи) стал виден ландшафт Туманья с высоты примерно трёхсот локтей.
Отряд механических пауков двигался по горам, обходя языки каменных обломков, скалы и расселины.
– Быстро идут, однако, – сказал Мстислав с завистью.
– Перехватим, – сказал Гонта.
Мстислав приказал птице повернуть восточнее.
В пяти верстах от шагающих по камням пауков стали видны цепи движущихся клюваров: это шли отряды дружинников, посланные к концу северной хорды.
Военарх подозвал ещё одного птицелова и отправил второго ворона к берегу.
Открылась картина высадки пешего десанта.
С бортов приблизившихся болотоплавов прыгали в воду чёрные фигуры и брели к берегу, поднимая над головами автоматические огнестрелы.
– Надо наносить сразу два удара, – сказал Гонта. – По хладоносцам и по паукам. Если высадится вся армия, мы их не сдержим.
– Я хочу сделать по-другому.
– Слушаю.
– Нанести удар по флагманскому хладоносцу. Эскадра лишится управления, и десант дальше не пойдёт.
– А если пойдёт?
Мстислав сморщился от улыбки, но глаза военарха остались наполненными красноречивой уверенностью в своём решении.
– А если пойдёт, начнём войну, как и намечали.
Гонта подставил ладонь.
Мстислав с силой стукнул по ней своей ладонью.
Глава 32
– Ох, Мак! – простонала Любава, когда всё закончилось, и в её устах это прозвучало как песня.
А начиналось всё с того, что она заявилась в каюту, арендованную Максимом и Сан Санычем у капитана Карла, с вопросом: не хотите ли чаю?
Максим чаю хотел.
Сметливый Сан Саныч глянул на гостью, хотел сказать, что с удовольствием глотнёт горячего, но посмотрел на друга и отказался.
– У меня тут есть одно дело, – спохватился военком. – Надо порешать. Так что пейте вдвоём.
И Максим остался с Любавой наедине, предчувствуя сердцем странное томление организма, вызванное близостью девушки.
– Ты меня спас уже второй раз, – проговорила она, проводив Сан Саныча взглядом.
– Ерунда, – внезапно охрип Максим.
– Я у тебя в неоплатном долгу.
Она подошла вплотную, обняла, закрыла глаза… и это, пожалуй, всё, что нужно знать любому постороннему человеку в таких случаях. Отдаю должное памяти мужчин, получающих такие подарки от любимых женщин регулярно.
Лежали на просторном лежаке капитана умиротворённые, пока Максим не вспомнил, что Сан Саныч может зайти в каюту в любой момент.
– Надо одеться…
– Он не придёт, – тихо проговорила Любава, обнимая Максима.
– Он всё поймёт…
– Ну и пусть. У тебя замечательный друг.
– На то он и друг. Если узнает твой брат…
– Малятка хороший мальчик, хотя и слишком прямой.
– Он меня невзлюбил.
– Не говори ерунды, он тебя обожает, особенно после соревнований. Он ведь тоже понял, что ты подставился нарочно, дав ему шанс победить.
– А может, наоборот, из-за этого и злится?
– Успокойся, я точно знаю, что Малята не держит камня за пазухой.
В дверь легонько стукнули.
– Леди и джентльмены, – раздался голос Александра, – сотник собирает совет.
Максим мигом соскочил с лежака, начал торопливо одеваться.
Встала и Любава, сказав с чисто женской логикой:
– Отвернись!
Через несколько минут, не обнаружив в коридоре никого, пара присоединилась к росичам, собравшимся в рубке лопотопа.
Сан Саныч косо посмотрел на лицо друга, замкнутое в нарочитой деловитости, но промолчал.
Подозрительный взгляд Маляты сказал Максиму, что молодой росич думает о нём, и подумал, вздохнув, что Любава, скорее всего, ошибается в чувствах брата, с какими тот относился к россиянину.
– Мы на подходе, – сказал Могута озабоченно, разглядывая расстеленную на столике в рубке карту Великотопи с пятью узкими складками тепуев. Царапины и раны на его лице затянулись, и сотник снял повязки.
Максим подошёл ближе.
Плато Роси имело форму треугольника, тепуй Еурода напоминал трезубец, геометрия остальных трёх псевдоматериков этого мира была близка к подковообразной форме, напоминавшей форму земных атоллов Тихого океана.
– Мы были здесь. – Стило в руке сотника указало на коричневое колечко, окружающее дуплистый Клык Дракона.
Стило переместилось.
– Вот Еурод, а это Рось. Мы всего в пяти верстах от тепуя. Вранов у нас нет, поэтому послать разведку мы не можем. Будем действовать по обстоятельствам. Думаю, эскадра конунга уже у берегов Роси. Придётся всплыть и оценить ситуацию в пределах прямой видимости. Там самое удобное место для высадки десанта. Да и Бореана недалеко.
– Но Туманье – горный хаос, – сказала Любава, не реагируя на взгляды брата и не казавшаяся ни капли смущённой.
– Вот потому выродки и пойдут на Туманье, надеясь, что там нет пограничных застав.
– А как они собираются преодолеть пояс прибрежных скал? – спросил Миро. – Там же скалы Кориги недалеко.
