Вдруг все стало выглядеть совершенно логично. «Ӧссеане знают о фомальхиванине и его способностях, и потому на Землю стекаются их телепаты. Тот, например, о котором говорил Лукас, тот зу… зуригал, а может, и другие. «Сланцевая кошка» рыскала вокруг Лукаса, и это ее заинтересовало. Содержание письма она, конечно, узнать не могла, потому что даже я его не знаю; так что она пришла на следующий день, выпросила его у меня и прочитала. После чего парализовала меня своим трёигрӱ, чтобы иметь возможность элегантно исчезнуть и не переводить мне письмо».
Руки Пинки затряслись. При одной только мысли, как серьезно подобное заявление, ее желудок свело хорошо знакомым ужасом. Теперь все будет куда хуже, чем если бы она сказала Лукасу сразу. Она не только открыла письмо, но и давала его другим!
«Неужели это нельзя решить никак иначе?!»
Как по заказу, на нее вдруг напали сомнения. «А вдруг ӧссеанка была права? Она взяла с меня клятву не показывать письмо Лукасу. Казалось, для нее это очень важно. Если бы она просто хотела его прочитать, ей было бы все равно, что с ним потом станет, разве нет?
Не стоит недооценивать ее предостережение».
Пинки стремительно приняла решение; и хотя ей все равно было страшно, но уже куда меньше.
«Я должна убедиться. Я должна снова с ней поговорить.
Все прояснить, пока я не проболталась безрассудно Лукасу».
Конечно, номера «сланцевой кошки» у Пинки не было, но по шрамам на носу она могла с легкостью ее описать. Размышляя об этом, она уже вполне точно знала, где ее искать.
* * *
Л
укас и Аш~шад сидели в такси.
– И куда ты потащишь меня первым делом? – поинтересовался фомальхиванин.
– В герданский швейный салон. Герданцы – лучшие в своем деле.
– Герда. Это Процион?
– Точно, альфа Малого Пса, одиннадцать световых лет от Земли. На герданском Геердарее, на ӧссеине Гуёрдабёӧёре, и все это значит что-то вроде «наш старый добрый мир». Мне они оказывают протекцию, – засмеялся Лукас. – Мы с Софией по матери герданцы. Когда Земля и Герда наладили дипломатические контакты, Аинеи Аниэми приехала в местный университет.
– И там познакомилась с твоим отцом?
Лукас замялся.
– Я даже не знаю, – признался он. – Мне кажется, на самом деле они познакомились где-то еще, но… у нас об этом как-то не говорили. Но в конце концов они работали на одной кафедре. Аинеи преподавала герданский и, бывало, ӧссеин. Эти языки очень похожи.
– То есть она учила герданскому и тебя? – интересовался Аш~шад.
– Нет. Она умерла, когда мне было три года. Софии было шесть, так что она в этом плане чуть более образованна, – пожал плечами Лукас. – Я немного владею герданским, но лишь потому, что учил его в школе. Я считаю себя землянином. Весь мой герданский патриотизм ограничивается герданскими рубашками.
– Так твоя мать умерла, – произнес Аш~шад задумчиво. – То есть после уже никто не стоял между тобой и отцом.
Лукас бросил на него испепеляющий взгляд:
– Это было лишним!
– Прости.
– В любом случае, у герданки, к которой мы едем, отличный вкус в одежде, – невозмутимо продолжил Лукас. – Меня мода не особо интересует, и поэтому я предоставляю дело ей. Это может показаться тебе блажью, но правда такова, что, когда одеваешься определенным образом, намного проще продвигать свои интересы.
Аш~шад закинул руки за голову.
– Меня не перестает удивлять, Лукас, с каким изяществом ты обходишь каждое неудобное замечание, – сказал он. – Вот так, с ходу. Молниеносно и с достоинством. Щелкаешь пальцами – и ничего не было.
– Мы ведь и не говорим ни о чем неудобном, – заявил Лукас с улыбкой. – Я почти не помню мать, так что меня это не слишком волнует. Твоя ситуация куда страшнее! При катастрофе на «Трисмегистосе» ты потерял обоих родителей! Это наверняка наложило серьезный отпечаток.
Аш~шад закатил глаза.
– Хорошо-хорошо! Восприму это как предупреждение о том, что о некоторых вещах не стоит и начинать говорить.
Улыбка Лукаса стала на пару оттенков теплее. Рядом с Аш~шадом он чувствовал себя хорошо – как правило, ему больше нравились люди, которым хватало намеков вместо неуклюжих объяснений. Кроме того, как он цинично припомнил, это было и выгодно: в некотором смысле это избавляло его от ответственности. Не придется мучиться угрызениями совести, что он вплетает фомальхиванина в свои планы, потому что не было ни одного шанса, что что-то происходит без ведома Аш~шада.
Аш~шад не возражал. Пока.
Такси прибыло к роскошной галерее. Лукас подвел Аш~шада к двери из полированного дерева, на которой была лишь маленькая латунная табличка, и позвонил. У салона Йеегонеи не было кричащей вывески, как не было и рекламы. Но его нельзя было назвать и обычным магазином, куда можно было бы просто войти. Нужно заранее договариваться о приеме – что говорило само за себя. Когда Лукас позвонил утром, ему повезло: герданцы, как и ӧссеане, считали время декадами, и выходной день у них не совпадал с выходным у землян.
Им открыла сама владелица салона и впустила в мир дымчатых зеркал, стен, выложенных тиком, и непривычно толстых ковров. Владелица была маленькой и стройной. С ее бледным лицом альбиноса резко контрастировали тщательно зачесанные иссиня-черные волосы, завязанные металлической сеточкой. Ее длинная туника из герданского шелка ледяного розового оттенка переливалась в свете хрустальных люстр, словно жидкое серебро. Плечи ее покрывал короткий розовый плащик с выведенными черными узорами, а у лодыжек колыхалась бахрома широких черных брюк.
– Гроф Лукас, – сказала она и поклонилась.
– Грофесса Йеегонеи, – ответил он поклонившись.
Герданка улыбнулась, и ее тонкая белая ручка молниеносным движением охватила талию Лукаса.
– Тоньше, чем раньше, – пропела она.
Ладонь второй руки мелькнула в воздухе, прошлась по его плечу, груди и впилась под складку рубашки на животе. Это было одно лишь мгновение, каких-то две-три секунды – то есть решительно меньше, чем Лукасу требовалось, чтобы открыть рот и начать что-либо объяснять. Вслед за этим ручки опустились, переплелись и сложились в весьма утонченном положении на боку грофессы.
– На семь килограммов и пять сантиметров в талии меньше, чем полгода назад. Не слишком комфортна твоя жизнь, гроф Лукас, – певуче произнесла Йеегонеи. – Желаешь что-нибудь новое?
– Не для себя, – сказал Лукас.
Он не стал объяснять, что ему осталось жить не так долго, чтобы шитье костюма по меркам было оправданно.
– Я привел нашего с Софией друга, который недавно прибыл на Землю. Ему нужно абсолютно всё. Целый гардероб. Лучший из возможных.
