– Ты ужасный параноик.
Лукас отвернулся:
– Жаль, что ты нет.
Фиона посмотрела на бумагу. Там было ровно то, что он только что рассказал ей о Тликс, однако выраженное намного более витиевато.
– Хоть я это и написал, Фиона, – заговорил Лукас, – но разумная мера конспирации состоит в том, чтобы выучить это наизусть, сжечь над унитазом и пепел смыть. Можешь также разорвать на кусочки и съесть.
– Ты немного преувеличиваешь, разве нет?
– Немного, – допустил он без улыбки. – Но точно абсолютно недопустимо пытаться вот так, в таком виде, распространять это среди ӧссеан, которым ты доверяешь не на сто процентов… то есть всем. Как ты вообще к этому пришла? Кто-то из них тебе подсказал? Подсунул?
Фиона закусила губу. Это, конечно, был неслучайный вопрос, хоть так и прозвучал; Лукас, несомненно, хотел его задать все это время, но подходящий момент и контекст тщательно выбирал. И это был отличный ход. Если бы вопрос прозвучал с самого начала, Фиона категорично настаивала бы на том, что не собирается раскрывать свой источник информации; после чего последовала бы долгая вражеская перепалка об условиях и битва за каждую буковку. Зато теперь, когда он сам без залогов и претензий предоставил ей часть информации, Фиона не могла отказать в ответе.
Она вдохнула:
– Никто мне ничего не давал. Мне это приснилось.
Лукас лишь приподнял брови.
Фиону охватила паника. Господи, она ведь сказала ему правду, правду, а он ей не верит!
– Сон. Ночью, – поспешно объясняла она. – У меня так бывает! Вдруг что-то появляется перед глазами, и я должна записать, пока полностью не проснусь.
Она быстро потянулась к кучке бумажек с цифрами.
– Вот! Бессмыслица какая-то, но Сеть выдала мне из всего каталога йоту Ауригэ. А вот… из другого каталога то же самое. При этом я вообще не знала, что эти цифры значат, когда писала их.
Увидев скептичное выражение лица Лукаса, Фиона поддалась отчаянию.
– Боже! Все, что я когда-либо знала о фомальхиванине, я выяснила именно так! Начиная с его имени и происхождения, заканчивая алфавитным списком способностей!
Фиона осеклась. Она вдруг с ужасом осознала, что Лукас ее ни к чему не принуждал – не сказал ни слова! – а она выложила ему абсолютно все. Как ее могло постичь такое затмение мозга?! Она могла надорваться, чтоб впихнуть в него свою тайну, и лишь для того, чтобы стереть с его лица это невыносимо презрительное выражение.
– Ну смейся, смейся, – злобно заворчала она. – Отвали, Хильдебрандт. Мне все равно.
– Я не смеюсь, – сказал он. – Если бы я удивлялся каждой мелочи, которая противоречит здравому смыслу, то в течение последней недели совсем бы спятил. Я нашел комфортный подход. Абсолютно ничему не удивляться.
Лукас сунул руку в карман и положил на стол три платиновых колечка.
– Это попало мне в руки позавчера. Вообще-то они мои, но пятнадцать лет их прятала у себя одна знакомая. Я думал, что переплавлю их. Но у меня не было времени зайти в ювелирный.
Он разложил колечки на последнем из листочков Фионы – на том, который оставил в стороне и перевод к которому не написал. Там были те же знаки.
– Но это ведь… это ритуальные колечки, которые ӧссеане носят вживленными по всему телу…
– Ӧссеане – это банда мазохистов. Я – нет, – сухо прервал ее Лукас. – Если о знаках, то это цитата из текста мессы, а по случайности и мое ӧссенское имя. Что ведет меня к заключению, что та третья бумага – для меня.
Он потянулся за последним листом своего перевода.
Фиона подскочила со стула.
– Только попробуй забрать! – завизжала она.
Лукас прожег ее презрительным взглядом.
– Я не стану забирать, Фионочка. От чтения информация не исчезнет. Мы спокойно можем ее разделить.
– Только попробуй что-либо переписать, – пригрозила Фиона.
– Нет нужды, – заверил ее Лукас. – Я уже запомнил. И собираюсь тщательно проверить. Если эта информация поступает тебе во сне, то это источник, который не находится под твоим контролем. На его достоверность нельзя полагаться. Я готов верить, что это работает, пока оно никому не помешает. Но люди с психотронными способностями таким образом могут тебе что-нибудь внушить.
Фиона не слушала. Она не могла оторвать взгляда от бумаги в его руке.
– Положи, – зашипела она. – Я тебя предупреждаю, Хильдебрандт! Если там есть упоминания, как найти фомальхиванина…
Лукас ухмыльнулся, брезгливо взял кусок бумаги за уголок и опустил на ее стол.
– Фомальхиванина невозможно найти. Мы можем лишь ждать, когда он сам найдется. Можешь отозвать своих детективов, Фионочка, так как ты лишь зря тратишь деньги Совета. Я кое-что скажу тебе. Там на Деймосе мы стояли в коридоре перед рестораном. Ты прошла в тридцати сантиметрах от его руки. И не заметила. Если судить по тому, что мне известно, он может сейчас спокойно сидеть вон там в углу под вешалкой для верхней одежды и смотреть на нас.
Фиона раскрыла рот и бросила испуганный взгляд на вешалку.
– Без паники. Просто пример, – иронично сказал Лукас. – Не представляю, что ему тут делать.
– А почему бы ему тут не быть? То, как ты нахально украл его у меня, еще не значит…
– Я его не крал, – поправил ее Лукас. – Если ты не заметила, фомальхиванин – это не вещь, которую можно украсть; это человек, и его свободная воля в меру неплохо работает. В твоих снах не будет ничего, что поможет тебе его найти. Никогда. И он тебе не покажется. Потому что он сам свободно решил уже на Деймосе, что не хочет уходить с тобой.
Фиона задрожала от гнева.
– А откуда ты знаешь, что он не передумал?! Он хоть и ушел с тобой, но, едва узнал тебя ближе, тут же исчез. Я знаю, что он придет ко мне! У меня есть знак! Доказательство, что он выбрал меня!
Фиона запустила руку под блузку и достала на свет фомальхивский амулет, который под ней прятала. Он ослепительно заблестел при свете ламп.
Великолепно.
Лукас смотрел не веря своим глазам. Затем прижал ладонь к сердцу.
– Ах! Настоящая фомальхивская реликвия, я правильно понимаю? – учтиво зашептал он. – Ну, это совсем другое дело!
Фиона захлебывалась торжеством… секунд пять, пока до нее не дошло. Будто горсть снега за шиворот, ее охладил язвительный свет в глазах Лукаса.
А тот тут же взорвался смехом.
– Рё Аккӱтликс! – выдавил он. – Я понял… в какой дыре… исчезли… твои старые ӧссенские амулеты! – Лукас смеялся так, что почти задыхался. Он не мог остановиться. – Боже мой! Смена декораций! – Из его глаз текли слезы. – Господи, Фиона, пощади меня. Спрячь обратно! Ты в тысячу раз сильнее, чем я предполагал! Не мажешь ли ты ауру маслом?
