– А вы теперь говорите, что нас осаждают тысячи Отступников, – вмешалась женщина с длинными деревянными ногтями. – Ну, и что, по-вашему, с нами будет, когда они придут? Вы можете сколько угодно говорить о мире и прощении. Но они прикончат нас на месте.
– А кого не прикончат, – подхватил человек с неоново-желтой кожей, – тех вернут обратно в Крэгмур. – Он покачал головой. – Я не дам снова запихнуть меня туда. Лучше смерть.
– Так что же, сладкоречивый красавчик Эверхарт, – покачивая на плече дробовик, обратилась к Адриану пожилая женщина, – можешь ты нам предложить что-то, кроме этого? Потому что умирать нам хочется не больше вашего.
У Адриана пересохло в горле. Они были правы. Он мог сколько угодно просить о перемирии, но когда сюда ворвутся Отступники, они и внимания не обратят на этих Одаренных, тем более не станут прислушиваться к их просьбам. Им дела нет до восстания, свободы, признания. Идет война. Враг должен быть сражен, пока не нанес еще больше ущерба.
Под силу ли ему остановить Отступников? Сможет ли он убедить их забыть о ненависти и противостоянии на какое-то время, достаточное, чтобы найти иной выход, кроме смертей и тюремного заключения?
Об этом нечего было и думать сегодня, сразу после того, что произошло на арене. После смертей, нейтрализации, битвы между Асом Анархией и Капитаном Хромом, которая все еще продолжалась. Ненависть зашла слишком далеко, и для перемен потребуется время.
Но все должно измениться. И если он не сделает первого шага, кто еще сможет?
– Вы можете скрыться через катакомбы, – сказал он. – Уйдете через туннели в метро. Пока Отступники сообразят, что к чему, вы будете уже далеко. А в будущем, если наши пути когда-нибудь снова пересекутся… может быть, мы встретимся не как враги.
– Мы не можем пройти через катакомбы, – сказала Нарцисса. – Ас перекрыл туннель мраморными гробницами. Чтобы туда пробиться, нам бы понадобился…
– Динамит? – прозвучал чей-то усталый скрипучий голос.
Адриан обернулся.
Внутри бронзового колокола, скрестив ноги и барабаня пальцами по коленям, сидел Цианид. Совсем недавно, на колокольне, Цианид собирался убить Адриана. Теперь же он оценивающе всматривался в него.
– Э… в общем-то, да, – пробормотала Нарцисса. – Динамит, вероятно, сработает.
– К сожалению, у меня под рукой нет динамитных шашек, – сказал Цианид. – Но имеется кое-что другое, что подойдет не хуже.
– Значит, договорились, – кивнул Адриан. – Вы убираетесь отсюда, а когда все это закончится, я буду первым Отступником, выступающим за толерантность… за права Одаренных… да за что угодно, лишь бы положить конец этой войне между нами. Окончательно и бесповоротно.
Цианид одарил его кривоватой щербатой ухмылкой. Выбравшись из колокола, он, кряхтя, прохромал к Адриану и положил руку ему на плечо.
– Просто запомни. Если сегодня Кошмар не выживет, я найду тебя и суну в кислоту. И она будет разъедать твою плоть до тех пор, пока от тебя не останутся только твои прекрасные жемчужные зубы.
Адриан сжал губы, но скрывал он не страх, а улыбку. Забавно, но из-за угрозы Цианид вдруг показался ему симпатичным.
– Приму к сведению.
Цианид повел злодеев к спуску в катакомбы.
Нарцисса колебалась, разрываясь между старыми и новыми соратниками. Она оглядела Адриана и остальных ребят извиняющимся взглядом. На Данне ее взгляд задержался, и Адриан заподозрил, что переживания последних часов сблизили девушек гораздо сильнее, чем могли бы любые разговоры.
– Я должна пойти с ними, – сказала Нарцисса. – Да, лидер из меня не очень, я понимаю, но… я столько им наобещала, когда собирала нашу команду, и хочу сдержать обещания. Я просто обязана удостовериться, что наша жизнь изменится к лучшему.
– Ты справишься, – сказала Данна. – И ты будешь не одна, – она протянула Нарциссе руку. – Мы же теперь друзья?
Выдохнув с облегчением, Нарцисса пожала протянутую ладонь.
– Друзья.
После ее ухода Адриан предложил:
– Может, вы с Оскаром тоже пойдете с ними? Там внизу, наверное, безопаснее.
– Спасибо за попытку, – ответил Оскар. – Руби где-то по ту сторону барьера. Когда он рухнет, я буду ждать здесь.
Данна решительно ухмыльнулась:
– Герои до конца.
Глава сорок восьмая
Нова взбежала по лестнице, ведущей к северо-западной башне. Добравшись до чердака, она выглянула в узкое стрельчатое окно. Ас и Капитан сражались на плоской крыше под несколькими аркбутанами в готическом стиле. Пригнув голову, Капитан пробивал себе путь сквозь новые и новые препятствия, воздвигаемые Асом. Его могучие кулаки крушили камни и разбивали толстые колонны, вылетавшие ему навстречу. Как бы ни был силен Капитан Хром, его лицо раскраснелось, а лоб блестел от пота. Даже он постепенно слабел, отбивая бесконечные атаки Аса.
Нова осмотрелась. В каменной нише лестничной площадки стояла небольшая статуя молящейся женщины. Сорвав с постамента, она бросила ее в окно. Статуя пробила витраж, усеяв крышу разноцветными осколками. Нова очистила края рамы от стекол и выпрыгнула через пробоину на крышу.
Капитан тем временем подтянулся на одном из контрфорсов, пытаясь найти способ добраться до злодея.
– Ас! – крикнула Нова.
Капитан Хром вздрогнул и едва не упал – было видно, что его силы на пределе. Дотянувшись до ближайшей горгульи, он вооружился ее головой.
Нова не смотрела в его сторону. Все ее внимание было приковано к дяде. У нее до сих пор не было плана, она не знала, что будет говорить и делать, но собиралась подобраться как можно ближе, чтобы его нейтрализовать.
А уж если бы получилось подобраться совсем близко, чтобы погрузить Аса в сон, это вообще все сильно упростило бы.
Но для начала ей нужно было добиться, чтобы он приземлился на крышу.
Ас уставился на нее с явным подозрением.
– О, а вот и мой дорогой маленький Кошмарик. Очень мило с твоей стороны присоединиться к нам, – он заглянул ей за спину. – Как, разве мальчишка Эверхарт не с тобой?
Нова вздернула подбородок, вспомнив все, что узнала за последние месяцы о лжи и предательстве.
– Он мертв, – спокойно и твердо ответила она. – Я убила его, как ты и велел. Прости, что сначала колебалась. Такого больше не повторится.
Она видела, что Ас взвешивает ее слова. Возможно, решая, можно ли в самом деле ей доверять.
– Врешь! – крикнул Капитан Хром.
Нова покосилась на него. Ей очень хотелось намекнуть, что она и правда лжет, но она не могла так рисковать прямо под носом у Аса.
Вместо этого она заговорила громче. Холоднее. Жестче.
– Когда он умер, все, что он рисовал и оживлял раньше, умерло вместе с ним.
