От его оговорки Руби тоже вспыхнула. Казалось, она собиралась что-то сказать, но Оскар явно не хотел акцентировать внимание на комплименте. Кроме того, он ведь мог отвесить его случайно. Так что она поправила проволоку на запястье и повернулась к Адриану:
– Как Макс?
– По-моему, хорошо, – сказал Адриан. – Не знаю, как и благодарить за это тебя и твоих родных.
– Ради Макса я на все готова, – отмахнулась Руби. – И ты бы видел, что творилось с моими братьями, когда они услышали, что с ними будет жить настоящий Отступник. Потому что я, разумеется, не в счет.
Отодвинув в сторону стопку сложенных рубашек, она уселась рядом с Оскаром.
– Они прыгали до потолка, – сказал Адриан. – Для Макса все это непривычно, но ему даже полезно. У него никогда не было друзей среди ровесников. Вот бы еще… – он прикусил язык, не дав вырваться мелькнувшей мысли.
Ребята, наблюдавшие за ним, встревожились.
– Что? – подбодрила его Руби.
– Да ничего такого, – Адриан поморщился. Врать ему не хотелось почти так же сильно, как не хотелось говорить правду. – Я хотел сказать… мне просто хотелось бы рассказать обо всем этом Нове. Мне кажется, она бы обрадовалась, наконец увидев Макса на свободе.
Долгое молчание нарушила Руби, тихо спросив:
– А ты уже говорил со своими родителями о… о казни? Не собираются же они на самом деле… Или собираются?
Адриан хмуро уставился в пол.
– Похоже, собираются. Если только она не согласится сделать кое-что для нас полезное.
– А она уже призналась? – спросила Руби.
Адриан молча покачал головой.
– Ты сам-то собираешься идти? – осведомился Оскар. – На… ну, ты понял.
Адриан взглянул на него поверх очков.
– Это не только казнь. Это публичная презентация Агента N. Так что да. Думаю, от меня этого очень ждут.
– Да, но… Все бы поняли, если бы ты решил не приходить, – заговорила Руби. И хотя она изо всех сил пыталась быть тактичной, от этого разговора все внутренности Адриана с каждой секундой все туже завязывались в узел.
– Почему же? – спросил он. – Меня она предала не больше, чем вас, ребята, да и всех остальных, если уж на то пошло.
Ребята переглянулись.
– Вообще-то, – пробормотал Оскар, – тебя, наверное, все-таки больше. Она вроде как была твоей девушкой.
Адриан стиснул зубы.
– Все, разговор окончен.
На его предплечье легла ладонь Данны. Адриан напрягся, но руку не отдернул.
– Мне правда жаль, – сказала она. – Ты же знаешь, она нам всем нравилась. Не только тебе. Не скажу, что я ей полностью доверяла, но она нравилась и мне. И мне очень… очень жаль, что это оказалась она.
Адриан открыл было рот, чтобы ответить, но он не знал, что сказать. Что ему тоже жаль? Что Данна не виновата? Или что ему на все это наплевать?
Он откашлялся, твердо решив сменить тему.
– Руби, ты только что сказала, что готова для Макса на все. Ты это серьезно?
– В пределах разумного, – с подозрением откликнулась Руби. – А что?
Адриан набрал в грудь воздуха.
– Вы ведь знаете, что я сделал себе татуировки, чтобы суметь…
Его прервали… аплодисменты – кто-то медленно и размеренно хлопал в ладоши, и этот звук эхом разносился по универмагу.
Обернувшись, Адриан заметил темную фигурку, вскочившую на подиум с манекенами. На всех манекенах были рваные джинсы и обтягивающие топы с блестками, но этот человек был полностью одет в черное.
Черные сапоги и штаны. Черный пояс и перчатки без пальцев.
Черный капюшон.
И серебристая маска, закрывающая нижнюю часть лица.
Адриан замер.
Он почувствовал, как насторожился его отряд. Руби и Оскар спрыгнули со стола, у ног Оскара клубились струйки дыма, а Руби туго натянула между пальцами свою проволоку.
– Все это так мило, – сказала… сказала… Кошмар?
Она стояла в сотне шагов от них, огни города за окном отбрасывали блики от ее металлической маски и притороченного к поясу такого знакомого оружия. Черный капюшон скрывал лицо, так что заглянуть ей в глаза не представлялось возможным. Адриан моргал, едва удерживаясь от того, чтобы снять и протереть очки.
– Она всем вам так нравилась, – проворковала Кошмар. – Вам всем так жаль, что это оказалась она, – девушка цокнула языком. – Мне ужасно не хочется вносить разлад, но, если честно, не могу пожалеть ее так же искренне. Нова Маклейн заслужила все, что получила.
У Адриана так пересохло во рту, что он не смог бы выдавить ни слова, даже если бы ему было что сказать. Но пока в его голове звенело одно-единственное слово: «невозможно».
Невозможно. Невозможно. Невозможно.
Перед ними стояла не Нова. Совершенно точно, и не только потому, что Нова была в тюрьме на острове в двух милях от побережья. Голос был другим. Теперь, когда он стоял лицом к лицу с Кошмар. Теперь, когда у него было время и возможность сравнить то, о чем раньше всплывали лишь смутные воспоминания – теперь разницу невозможно было не расслышать.
Да, саркастичный. Да, хрипловатый.
Но не голос Новы.
– Поздравляю с впечатляющим задержанием двух мелких подонков, – продолжала Кошмар, и Адриан не сразу вспомнил про лежащих на полу грабителей. – Думаю, справиться с парой обычных людей без суперспособностей было не так уж трудно. Тем не менее, приятно видеть, что Отступники хоть иногда оказываются на что-то способны.
– Кто ты? – спросила Данна. От звука ее голоса туман в голове Адриана рассеялся, напомнив ему, где они и кто они. Отступники. Герои.
Лицом к лицу со злодейкой.
С той же самой злодейкой. Вечно эта Кошмар. Снова и снова.
Адриану даже подумалось, что это ему снится. Он прикоснулся к новой татуировке, все еще болезненной на ощупь, и боль на миг обожгла кожу, убедив в реальности происходящего.
– Вы же знаете, кто я, – протянула Кошмар. Ехидно хмыкнув, она положила руку на висящий на поясе мешочек (из него, вспомнил Адриан, в прошлых стычках она вынимала свои метательные звездочки). – Ах нет, подождите, вы не знаете, кто я. Вы же, кажется, думаете, что та девчонка – это я. Рада, кстати, что вы, наконец, обратили-таки внимание на подсказки, которые я вам оставляла повсюду. Много же времени вам понадобилось, чтобы разгадать головоломку – ну, и что мы имеем в результате? Снова вашу прославленную некомпетентность. Признаю, подставить ее оказалось труднее, чем я ожидала, но только лишь из-за того, что кучка героев оказалась такой невнимательной. Вашей рассеянности, ребята, можно только позавидовать.
