Но для Адриана эти слова имели совершенно иной смысл. Неужели Леди Неукротимую убил Фобия? Неужели он погубил маму Адриана?
Нова и сама не знала, задала бы она ему этот вопрос, представься такая возможность, или нет. Она не была уверена, что ей хотелось бы это знать.
– Никто не хочет объяснить мне, что происходит? – спросила она у Лероя.
Но ответил ей не Лерой.
– Может, нам стоит начать с того, что ты нас сердечно поблагодаришь?
Нова обернулась.
Плечом к плечу с мальчиком со звездными глазами и пожилой женщиной (которая могла бы сойти за чью-то добродушную бабулю, не находись она в этом грязном подвале в окружении злодеев) стояла Нарцисса Кронин. Сложив руки на груди, она смотрела с тем же презрением, что и в прошлый раз, когда Нарцисса пробралась в дом Новы и атаковала ее, а какие-то ее неизвестные соратники бросили в окно камень.
– Мы спасли тебе жизнь, – заметила Нарцисса, скривившись. Было все еще непривычно видеть ее в гневе, ведь раньше она казалась такой кроткой. А теперь будто чужую маску нацепила.
Кстати, о масках. Нова задумалась о том, куда делся ее костюм. Судя по всему, Нарцисса надевала его, чтобы сыграть роль Кошмар, но значило ли это, что Лерой и Хани сами отдали его ей?
– Спасибо, – сказала Нова, хотя это прозвучало немного вымученно. – Но я до сих пор не понимаю, что происходит.
– Мы должны были спасти тебе жизнь, – подала голос Хани, которая отыскала пластиковую бутылку из-под молока и поставила в нее цветы. Обняв Нову, она притянула к себе ее голову. – Ты наш Кошмарик. Без тебя мы уже не те.
– Да уж, я надеялась, что вы попытаетесь вытащить меня оттуда, – сказала Нова, – но кто все эти люди? И что мы здесь делаем?
– Это, – ответил Лерой, – наши новые союзники.
В отличие от Новы, он казался совершенно спокойным и мягко улыбался, расслабленно сунув руки в карманы.
Нова ткнула пальцем в Нарциссу.
– Когда мы виделись в прошлый раз, она пыталась меня убить.
– У меня было время пересмотреть кое-какие вещи, – откликнулась Нарцисса. – После нашего разговора мне пришло в голову, что наши цели, возможно, не такие уж разные, – по ее тону чувствовалось, что это признание далось ей нелегко. – Мне ненавистно то, что сделала Детонатор – она разрушила мою семью, убила деда и сожгла библиотеку. И я винила тебя в том, что ты позволила этому случиться. Но потом… одним словом, ты убила Детонатор, а это чего-нибудь да стоит. К тому же… – помедлив, Нарцисса взглянула на пожилую женщину, которая ободряюще ей кивнула.
Неожиданно Нова поняла, что «бабуля» ей знакома. Она узнала ее, хотя в последний раз видела давно, на борту крошечного плавучего дома у прибрежного шоссе.
– Милли?
– Здравствуйте, рада видеть вас снова, мисс Маклейн, – весело подмигнула ей Милли. Милли была психометристом, то есть обладала способностью заглядывать в прошлое любого объекта, к которому прикасалась. Но злодейские банды куда больше ценили ее умение подделывать документы. Это она изготовила документы, которые Нова подала для поступления в штат Отступников. В определенном смысле, именно она создала второе «я» Новы, подарила ей новое имя, новое прошлое, новую личность.
– Милли убедила меня, что Анархисты могут стать нам хорошими союзниками, – призналась Нарцисса. – А учитывая, что ты втерлась в доверие к Отступникам и сумела подобраться так близко к Совету, она подумала, что было бы разумно дать тебе шанс.
– Я даже гордилась новой личностью, которую создала для тебя, – сказала Милли. – Было бы досадно, если бы все это пропало даром теперь, когда мы вот-вот увидим, как разваливается их организация.
– Значит, ты притворилась мной, – сказала Нова, – чтобы меня отпустили.
Нарцисса кивнула.
– Не стоит благодарности.
Это было рискованно, чрезвычайно рискованно. Нарцисса подвергла себя огромной опасности, чтобы осуществить этот план.
Но план сработал. Нова на свободе.
И теперь…
Что теперь?
Все смотрели на нее чуть ли не с ожиданием, но Нова слишком устала, она не понимала, чего от нее хотят. Чего все они ждут.
Она еще раз пристально вгляделась в каждое лицо. Ее внимание привлек худощавый черноволосый парнишка, державшийся сзади. Не сразу, но она вспомнила, что видела его на испытаниях Отступников. Тот парень, у которого в руках оживали фигурки оригами.
Тогда Отступники его отвергли. И что же он делает здесь сейчас?
Сердце Новы пропустило удар. Они отвергли его.
Отверженные.
Та самая группа, о которой говорила Нарцисса, для которой она пыталась похитить шлем. Так значит, это Отверженные.
Но… она по-прежнему не совсем понимала, что все это значило.
– Ну, хорошо, – сказала Нова, поняв, что больше в этой толпе знакомых лиц не было. – Так, а кто остальные?
– Разве не очевидно? – усмехнулась Хани. – Мы – злодеи Гатлона!
– Нет. Мы не злодеи, – твердо возразила Нарцисса.
Хани удовлетворенно фыркнула и наклонилась к самому уху Новы.
– Она терпеть не может, когда я так говорю.
– Мы – Одаренные с иными, чем у Отступников, целями, – заговорила Нарцисса, заливаясь краской. – Мы хотим быть теми, кто мы есть! Жить той жизнью, которая нам нравится, не боясь, что в любую минуту появятся Отступники и будут запугивать нас, помыкать нами или даже нейтрализуют нас этим своим новым оружием лишь по той единственной причине, что мы не хотим быть одними из них.
– Или потому что больше десяти лет назад наши банды с ними воевали, – добавил один из парней в золотистых мантиях.
– Все, кого ты здесь видишь, были либо поставщиками, либо клиентами моего деда, – сказала Нарцисса. – После его смерти оказалось, что он вел книгу записей, а точнее, гроссбух. Туда он записывал всех Одаренных и банды, с которыми имел дело на протяжении многих лет. Последние месяцы я потратила на поиски людей из этой книги в надежде найти новых союзников, с которыми мы смогли бы что-то по-настоящему изменить в этом городе, – она помолчала, и сейчас, когда ее кратковременный порыв угас, она снова показалась Нове застенчивой, как прежде. – Были в списке и Анархисты. Не только Детонатор, но и Цианид, и Королева Пчел, даже ты была однажды упомянута, Кошмар. Учитывая обстоятельства, я думаю, дедушка хотел бы, чтобы мы работали вместе. По вине Отступников для любого, на кого повесили ярлык злодея, стало трудно, почти невозможно, вернуться к нормальной жизни. Мой дед страдал из-за этого. Мы все страдали. Он хотел, чтобы все изменилось, но разве можно что-то изменить, если никто не дает нам работу, не сдает жилье, если никто вообще не хочет видеть в нас жителей этого города, таких же, как все. Одно то, что мы Одаренные, но не Отступники, автоматически ставит нас под подозрение.
