– Нам очень жаль, что вы лишились своего лидера, – твердо начала Нарцисса, – но Ас Анархия не наша забота. Нам срочно нужно что-то сделать с Агентом N. Нужно найти способ начать жить, не опасаясь за свое существование каждую минуту.
– Нужно уничтожить Отступников! – выкрикнул кто-то из задних рядов.
Нова покачала головой.
– Ты рисковала жизнью, чтобы я присоединилась к вам, и теперь я прошу тебя довериться мне. Ас Анархия – наша единственная надежда на успех.
– Вот ты так говоришь, – проворчал мальчик со звездами в глазах, – но вы десять лет прожили бок о бок с Асом Анархией, и никто из нас об этом даже не знал. Все думали, что он мертв. И что хорошего он сделал хоть для кого-нибудь?
– Он был очень болен. Во время Битвы при Гатлоне у него отняли шлем, и это ослабило его. Но теперь шлем снова у нас… – Нова замялась. – Шлем ведь у нас, да?
– Конечно, – успокоил ее Лерой. – Фобия с него глаз не спускает, ни днем, ни ночью.
Нова сглотнула и сделала вид, что это ее не волнует. Так или иначе, Фобия – Анархист, напомнила она себе. Она никогда не считала его другом, но он был и остается ее союзником.
Даже если это он убил маму Адриана.
– Не бойся, – проскрипел зловещий голос Фобии. Пораженная, Нова резко развернулась, обнаружив Фобию всего в нескольких футах от себя. Шлем Аса болтался на лезвии его косы, которое входило в отверстие для шеи и торчало из глазницы. – Для большинства Одаренных этот шлем стал бы скорее обузой, чем даром.
Нова не вполне понимала, как она сама относится к шлему – возможно, величайшему творению ее отца. Она не назвала бы его силу бременем, и в то же время, протянув к нему руку, ощутила гнетущий страх. Дотянувшись до шлема, она сняла его с лезвия. Металл был теплым на ощупь и все еще излучал знакомое сияние. Нова взяла его обеими руками.
– Ас готов сражаться за каждого из нас, – сказала она. – Он сражался за нас. Все, что он когда-либо делал, было ради того, чтобы жизнь Одаренных стала лучше. Мы не можем бросить его в застенках. Не можем позволить им казнить его.
– Это невозможно, – негромко бросил кто-то, и хотя Нова не поняла, кто именно, это не имело значения. Она видела эту мысль, как в зеркале, на каждом из окружавших ее лиц.
– Это не невозможно, – возразила она. – Еще утром я была арестанткой в Крэгмуре, и за пределами тюрьмы у меня было всего трое союзников, – она указала на Хани, Лероя и Фобию. – И вот я здесь. Вместе с вами. Если вы действительно хотите что-то изменить, то тут и обсуждать нечего. Ас сделал для дела Одаренных больше, чем любой другой, и мы его не бросим. Кроме того, он мой дядя. Он спас меня, когда я нуждалась в нем. И теперь я намерена спасти его или умереть, пытаясь это сделать.
– Ну что ж, по крайней мере, один из вариантов кажется вероятным, – буркнула Нарцисса. – Ты наверняка умрешь, пытаясь проникнуть в Крэгмур.
Нова покосилась на нее, хотя в крови уже пульсировало предвкушение. Это был знакомый гул адреналина, звучавший, когда она строила планы, прорабатывала логистику, выясняя, на что она реально способна.
– Мы не станем нападать на тюрьму. Мы просто отменим казнь.
Толстяк, по возрасту годившийся Нове в дедушки, расхохотался.
– Что ж, просто отлично! Это куда проще. И никого не волнует, что там соберутся Отступники в полном составе.
– Вы правы. Отступников там будет много, – кивнула Нова. – Но Отступники теряют бдительность, когда собираются большими группами. И, хотя они могут ожидать, что Аса попытается спасти Кошмар, – она покосилась на Нарциссу, – появившись там все вместе, мы застанем их врасплох. Впрочем, мне нужно время подумать. И еще: мне необходимо вернуться в Штаб. Есть кое-что…
– И это все? – перебила ее Нарцисса. – Мы рискуем, ставим на карту все, чтобы вытащить тебя из тюрьмы, а ты просто разводишь болтовню о спасении Аса Анархии и собираешься рисковать нашими жизнями ради этого? Есть дела поважнее Аса Анархии, поважнее Анархистов.
– Я понимаю, – примирительно сказала Нова. – Но, повторяю, мне нужно время. Вам придется мне довериться.
– Мы доверяем тебе, – сказал Лерой. – Ты ни много ни мало сумела вернуть шлем Аса из хранилища Отступников.
– О! – воскликнула Хани. – Кстати, о вещицах, украденных у Отступников. Как думаешь, тебе пригодится эта штука? – Она потянулась к шее и вынула из-за корсажа платья черный медальон. Амулет Жизни.
Вглядываясь в рисунок на черном железе, Нова почувствовала, как ее охватывает тревога. Хотя амулет и защитил ее от Агента N, в глубине души она надеялась, что больше он ей никогда не понадобится.
Однако вслух она ничего не сказала, а накинув цепочку на шею, спрятала амулет под рубашку.
– Давайте снова соберемся через несколько часов, – сказала она. – Мне нужно узнать возможности каждого из вас, чтобы при разработке плана понимать, как могут пригодиться ваши суперспособности.
– Твои давние страхи вернулись, малышка Кошмар, – прошелестел Фобия. Он сказал это тихо, но не слишком. – И сейчас они сильнее, чем прежде. Леденящий ужас перед неудачей… Опять.
Нова вгляделась в бездонную непроницаемую тень под капюшоном Фобии. Эти его попытки психоанализа обычно страшно ее раздражали. Когда он вот так ковырялся в ее голове, выискивая потаенные страхи, раскрывая самые сокровенные ее секреты, она воспринимала это как бесцеремонное вторжение в личное пространство.
Но теперь, похоже, это не имело большого значения. Да, она боялась снова потерпеть неудачу. Она боялась подвести всех. Не только Аса, Анархистов и эту свалившуюся на голову группу союзников, но также Адриана и друзей, которых завела среди Отступников.
Да, друзей. Слово было для нее чужим и почти невероятным, но, сидя в тюремной камере, она осознала правду. Пришедшее понимание было резким и болезненным, и игнорировать его она не могла. Она полюбила их – людей, которые ее приняли и доверились ей. И все же она предала их. Понимание того, что они будут презирать ее до конца жизни, опустошало ее почти так же, как мысль о том, что Ас никогда больше не взглянет на нее с неприкрытой гордостью.
– Да, я боюсь, что снова облажаюсь, – сказала Нова, продолжая вглядываться в пустоту на месте лица Фобии. – Но не станет храбрым тот, кому неведом страх.
Глава двадцать пятая
С тех самых пор, как Адриан с родителями переехал в старый особняк мэра, его сверлила назойливая мысль, что места в доме куда больше, чем им требовалось.
Мало того, что там имелись официальная приемная, столовая для больших приемов и четыре гостевые спальни, в которых еще не ночевал ни один гость. Но, сами посудите, к чему трем взрослым мужчинам семь – да, вы не ослышались – семь ванных комнат?
В каждой из которых, конечно же, висело зеркало. И это не считая зеркал в шкафах и еще одного над камином в приемной. Наверняка были и другие, о которых он пока даже не вспомнил. Казалось, куда ни глянь – всюду были отражения.
