Он наконец снова стал самим собой.
– Друзья мои, – очень мягко начал Ас. – У меня никогда и в мыслях не было становиться королем, властвующим над своими подданными. Я никогда не хотел править. Но история указала мне на мои ошибки. Главный порок наших врагов – гордыня, а мой основной недостаток – апатия. Я недостаточно трудился для того, чтобы наставить человечество на путь истинной свободы. Я был чересчур пассивен. Довольствуясь малым и позволив всему идти своим чередом, я оставался в тени, в то время как другие захватывали власть. Но теперь мое предназначение очевидно. Сегодня – не день, когда я стану правителем, – он воздел руки к светлеющему небу. – Сегодня день, когда мы станем богами.
Лучи заходящего солнца отражались от стены собора и падали на Аса, освещая его фигуру. Он был ослепителен. Золотой, неудержимый.
Все они, замерев, смотрели, как Ас делал то, чего – Нова была в этом уверена – он прежде никогда не делал.
На этот раз он не уничтожал.
Он созидал.
Воссоздавал.
Это зрелище было похоже на катаклизм, запущенный в обратную сторону. Большие трещины в фундаменте собора соединялись и скреплялись воедино. Каменные стены сами собой отстраивались заново, ряд за рядом. Ровным строем, как солдаты, вставали высокие колонны, а сводчатые балки возносились высоко под купол. Осколки стекла, соединяясь, образовали галереи витражных окон вдоль каждой из высоченных стен. От этого зрелища захватывало дух.
Деревянные щепки собирались в скамьи, сиденья для хора и полированные перила. На всем западном фасаде не пропало ни единого фрагмента – каждый шпиль, каждая горгулья, каждая готическая арка, каждая фигура святого, все было воссоздано целиком и полностью.
Когда земля перестала дрожать, и грохот стих, оказалось, что Аса больше не видно – он остался внутри этого роскошного здания. Остальные столпились у главных дверей, богато украшенных резьбой, в точности такой же, какой Нова запомнила ее с детства: пшеничные поля, ягнята и безмятежность.
Никто не двигался. У Новы першило в горле и щипало глаза от поднятой во время восстановления пыли, но она старалась не моргать, боясь, чтобы все это не оказалось искусной иллюзией.
Слишком часто она слышала рассказы о разрушениях, причиненных городу Асом Анархией. В первые дни своего восстания он взрывал мосты, сносил целые жилые кварталы. Тогда его переполняли ярость и страсть. Он хотел, чтобы этот жестокий мир сгорел дотла.
Но оказалось, что шлем и силу Аса можно было использовать и для других целей.
Это было подлинное чудо.
Настоящий подарок судьбы.
С бешено колотящимся сердцем Нова поймала себя на том, что поглаживает звезду на своем запястье. Она была сделана из того же материала, создана руками ее отца, как и шлем. Девушка понимала, что в этой звезде тоже скрыта сила, так неужели и она способна на что-то столь же чудесное?
Фобия опомнился первым. Подняв лезвие косы, он плавно двинулся к парадному входу. Двери при его приближении распахнулись, и Нова не смогла бы сказать, кто ими управлял, Фобия или Ас.
Стряхнув оцепенение, она последовала за Фобией. Остальные, все еще оглушенные, потянулись следом.
Войдя в неф собора, Нова не удержалась и восторженно ахнула. Все было именно таким, как ей помнилось. Она чувствовала себя ребенком, пораженным и напуганным, той самой девочкой, которая много лет назад вошла под эти своды, зная, что ее жизнь разрушена. Как ни велико было ее горе, даже тогда у нее захватило дух. Она не осталась равнодушной к окружавшему ее великолепию. Каждая деталь собора поразила ее тогда и поражала до сих пор. Нова стояла, глядя ввысь – под купол.
Не хватало только одного.
Аса.
– Куда он подевался? – прошептала Хани, и по ее дрогнувшему голосу Нова поняла, что Ас никогда не делал ничего подобного ни при ком из Анархистов.
Внезапно со всех сторон раздался гулкий колокольный звон. Вошедшие начали переглядываться. Нарцисса и многие Отверженные держались посмелее, но спасенные узники Крэгмура настороженно толпились у входа.
Нарцисса была бледной, как белые каменные стены.
Даже Нове пришлось напомнить себе, что ей нечего бояться. Как и всем им. По крайней мере, Аса ей бояться не стоило. Поэтому она направилась к колокольне, путь к которой казался путешествием в давно забытые воспоминания.
Не зная, что им еще делать, остальные потянулись за ней.
К тому времени, когда они добрались до вершины винтовой лестницы, ведущей к колоколам, союзники тяжело дышали. У открытого окна стоял Ас, изучая раскинувшийся за пустырем город. Вдалеке над горизонтом возвышался Штаб Отступников.
Колокольный звон смолк.
Казалось, Ас хотел, чтобы Отступники явились сюда, и нашли его. Неужели ему так хотелось новой битвы? Нервы Новы были на пределе. Им предстояло очень многое обсудить, причем безотлагательно, пока дело не зашло слишком далеко.
Сегодня день, когда мы станем богами.
Нет.
Нова не хотела быть богом. У нее был совершенно иной план, разработанный ею в тюрьме Крэгмур. И сейчас он ей казался более важным, чем когда бы то ни было.
– Ас, – начала Нова, – они скоро выяснят, куда мы отправились, – она оглянулась на остальных в поисках поддержки. – Не поговорить ли нам о том, что делать дальше? Разработать план? – она прочистила горло, прежде чем продолжить. – У меня… есть кое-какие идеи.
Ас с улыбкой повернулся к ней.
– Ты всегда была полна идей, малышка Кошмар. Я перед тобой в большом долгу. Ты вернула мне мою силу, мою мощь. Ты заложила фундамент нашей окончательной победы. Ты даже снабдила нас оружием Отступников, обеспечив не только нашу победу, но и их погибель.
Ас зашагал по периметру колокольни. Хотя все здесь было воссоздано совсем недавно, доски под его ногами скрипели точно так же, как в детстве Новы. Ас задерживался взглядом на силуэте города, проходя мимо каждого окна – всего их было восемь, и в каждом висело по колоколу, хотя и не такому огромному, как два колокола-гиганта в центре башни. Шпиль над их головами представлял собой лабиринт пересекающихся опорных балок, шкивов и канатов. Нова не могла поверить, что снова стоит здесь после стольких лет. Что все это словно бы никогда не менялось.
– Прошедшие десять лет были для меня прекрасным подарком, – задумчиво сказал Ас. – Нам редко предоставляется возможность обдумать свои поражения и подготовиться к новому пути. За это я всегда буду благодарен Отступникам и тому, что они сделали. Со мной. С нами, – он провел пальцем по каменному подоконнику. – Теперь у меня есть ясность цели, прежде от меня ускользавшая. Я не был готов строить то общество, которое себе представлял. Но все переменилось. Я верю в то, что человек волен строить собственную жизнь и делать свой собственный выбор без вмешательства сильных мира сего. Без вмешательства деспотичных законов. Без насильственного навязывания чужих принципов под видом обеспечения высшего блага.
