– А для себя-то у нас хоть что-нибудь осталось? – поинтересовался Адриан. Казалось, его вопрос не сразу расслышали.
– Они заменили наши запасы какой-то дрянью, – откликнулся наконец Саймон.
– Ну да, я знаю, но хоть где-то что-то должно же было остаться?
– У меня есть немного. При звуке надменного голоса Джениссы Кларк Адриан напрягся, но, увидев ее, изо всех сил постарался скрыть свою неприязнь. Она выглядела ужасно – очень бледная, с лиловыми кругами вокруг глаз. Казалось, ее голова вот-вот отвалится, потому что она все время держалась за нее обеими руками. Честно говоря, он удивился, увидев ее. В последний раз ему показалось, что Дженисса мертва, но, должно быть, она просто была без сознания.
Вероятно, это было дело рук Кошмар.
– Я брала немного с собой, когда мы охотились на Акацию, – сказала она, вынимая из кобуры пистолет. – Один дротик остался.
Адриан хотел хотя бы притвориться, что благодарен, но уже продумывал отговорки на случай, если Дженисса будет настаивать на участии в рискованной операции, которую он сейчас продумывал.
К его удивлению, Дженисса протянула ему пистолет рукоятью вперед.
– Можешь взять, – ворчливо буркнула она. – Я закончила играть в героев и злодеев. На этот раз окончательно. Отступники того не стоят.
Взяв пистолет, он смотрел, как она уходит, пытаясь держать голову высоко и спину прямо, но движения были скованными и судорожными. Открыв магазин пистолета, Адриан увидел внутри одинокий дротик, заполненный зеленой жидкостью.
– Ого, – сказал Оскар. – Чувствую, некий мститель выходит на тропу войны.
Адриан взглянул на него почти злобно – это был явно не самый удачный момент, чтобы напоминать его родителям о том, что их расстраивало.
– Мы можем победить Аса Анархию только либо вернув шлем, либо нейтрализовав его.
– Для этого, – сказал Хью, – нам нужно попасть в собор. А я уже говорил, что из-за этого пустыря…
– Они заметят наше приближение, – подхватил Адриан. – Но я знаю другой путь.
Глава тридцать восьмая
На колокольне собора воцарилась тишина. Нове она показалась почти такой же оглушительной, как смолкший колокольный звон. Ее бунт, хотя он и выразился в одном-единственном простом слове, эхом отражался от бронзы и дерева.
Нет.
Ас, так и продолжавший стоять с раскинутыми во время своей пафосной речи руками, медленно повернулся к ней. Теперь он выглядел совершенно иначе. Странно было видеть его, так быстро вернувшим силу и жизненную энергию благодаря шлему, после того как она год за годом видела его угасающим.
Она была уверена, что теперь все изменится к лучшему, но сейчас, видя в его взгляде непривычную холодность, вздрогнула от дурного предчувствия.
– Малышка Кошмар?
Нова выступила вперед.
– Я разделяю твои убеждения, дядя. Но я не согласна с тем, какой путь ты предлагаешь для достижения наших целей. Знаю, мы годами говорили об уничтожении Отступников. И понимаю, ты уверен, что мы сможем создать эффективную структуру общества, только если сначала разрушим ту, что была создана нашими противниками. Но ты ошибаешься. Не обязательно сражаться. Не нужно разрушать. Нам нужно уйти.
Лицо Аса окаменело, но Нова продолжила, не позволив себя перебить.
Она была обязана заставить их понять.
– Нам не обязательно оставаться в Гатлоне. Нас здесь ничто не держит. Пусть Отступники получат свой город. Мы можем отправиться куда-то еще. Можем создать наше собственное сообщество, живущее по нашим собственным законам, по нашим собственным принципам.
Она говорила, но душа ее противилась – ведь у нее-то, на самом деле, было то, что могло бы удержать ее в Гатлоне.
Но Адриан был всего лишь наваждением. Недостижимой мечтой. Когда-нибудь он узнает правду. И тогда все окончательно рухнет.
Так пусть это случится сегодня.
– Отступники не ограничиваются Гатлоном, – холодно заметил Фобия, словно говорил о чем-то очевидном. – Их влияние распространилось по всему миру. У них есть отделения почти в каждой стране.
– В крупных мегаполисах – да, – ответила Нова. – Но я не предлагаю поменять один город на другой. Это лишь привело бы к таким же конфликтам, с которыми мы столкнулись здесь. Я предлагаю начать с чистого листа. Найти место, которое будет полностью нашим, – она всматривалась в обращенные к ней лица – на одних было написано любопытство, на других удивление, на третьих подозрительность. – Мы Одаренные, и нас ведет Ас Анархия… – Нова повернулась к дяде. – Мы можем построить общество, о котором мечтали. Буквально построить его с нуля. Посмотри, что ты только что сделал. В считаные минуты ты превратил груду развалин в это, – она обвела жестом стены колокольни, окружавшие их. – Мы можем отправиться хоть в пустыню и превратить ее в дом, которого мы достойны.
Ас задумчиво вглядывался в нее. Но то, что он сразу не заткнул ей рот, придало Нове храбрости.
– Послушайте, – заговорила она уже более уверенно и вышла на середину, остановившись на старых деревянных досках прямо под центральными колоколами. Акустика колокольни усилила ее голос. – Мы много говорим о личной ответственности. Так, может быть, пришло время взять на себя ответственность за то, каким стал этот город. Мне не нравится, как Отступники управляют им, но, как только что напомнил нам Ас, все шло не так уж гладко, и когда мы были у власти. Не без нашего участия город превратился непонятно во что. Я… я уверена, что Отступники действительно пытаются наладить жизнь. Мы можем не соглашаться с их методами, но сейчас дела обстоят именно так. Если нам это не нравится, так лучше, может быть, не пытаться это разрушить, а подать пример. Построить что-то новое, что-то лучшее. Если мы будем делать это за пределами сфер влияния Отступников, покажем, что можем создать жизнеспособное общество, вот тогда… может быть, тогда мы изменим этот мир. А если даже не изменим, кого это волнует? Возможно, это вообще не наша проблема. По крайней мере, хотя бы война закончится.
Первой заговорила Хани. Скрестив руки на груди, она гневно воскликнула:
– Это все тот парнишка тебе напел, да? Я так и знала. Он промыл тебе мозги.
– Никто мне не промывал мозги! – возмутилась Нова, покраснев.
– Ты хочешь сбежать, – огрызнулась Хани. – Ты хочешь сдаться! Именно теперь, когда у нас появился реальный шанс их разгромить!
– Я только говорю, что, возможно, нам не нужно никого громить. Вот в чем проблема, понимаешь? Всегда одно и то же, мы и они. Герои и злодеи. Одаренные и гражданские. Могучие и бессильные. А я просто хочу получить шанс на лучшую жизнь. Для всех нас и для всех, кто захочет пойти за нами. Я хочу жизни, в которой мы больше не будем злодеями! – она говорила все громче, полная решимости, но еще и страха, что ее не поймут. – Мы можем пойти куда угодно. Быть свободными в любом месте. Зачем нам цепляться за это?
