И ведь, собака такая, умеет не только шипеть, но и подлизаться к людям: Настасья Филипповна его печёнкой подкармливает, Дворецкий дверь ему открывает, прислуга, когда убирается, осторожно перекладывает с места на место. А эта рыжая зараза даже к дяде пролезла! Сам видел — спит у него в ногах, а дядя хмурится, но не прогоняет. Говорит, он мне старые кости греет.
Вот и сейчас дядя меня вызвал, а кот у него на коленях клубочком свернулся и сопит в две дырочки.
— Отпустило меня, — старик погладил котёнка и вздохнул, то ли с радостью, то ли с сожалением. — Поживу ещё, прям легче стало. А что за шум во дворе с самого утра?
— Это я.
— Что ты?
— В кузнице с Прохором работали.
Ждать, пока будет построена мастерская, мне не хотелось. Так что я подбил кузнеца начать кое-что делать уже сейчас. А поскольку тиглей у нас не было, пришлось накладывать Знаки на заготовки сразу после проковки. Посмотрели бы меня знакомые у наковальни в кожаном фартуке! Дым, звон молота, искры, эфир вспыхивает в видимом спектре. Красотень, одним словом.
— Ты это, прекращай, — дядя поморщился.
— Василий Фёдорович, я не вижу ничего зазорного, чтобы заниматься кузнечным делом. Даже царь Пётр…
— Да делай что хочешь! Хоть голым по двору бегай. Но чтобы утром и вечером никакого шума. У меня в это время самый чуткий сон. И вообще…
Старик окинул меня взглядом с ног до головы.
— Съездил бы ты, дружок, к соседям.
— Василий Фёдорович, я вроде бы слышал, что вы с ними поссорились.
— Так то я, — дядя расплылся в улыбке. — Люблю, дружочек, сбить спесь со всяких дворянчиков. Да и надоели они мне за столько лет хуже горькой редьки. А тебе с ними жить, как в наследство вступишь. Или тоже будешь ругаться да собачиться? Нет? Тогда поезжай, знакомься. И ещё..
Дядя указал пальцем на стол у стены.
— Найди там бумагу, с крестиком в правом углу.
Мне пришлось повозиться, прежде чем я отыскал исписанный мелким почерком лист.
— Что это?
— Список, с кем у нас какие споры.
Я пробежал взглядом по бумаге наискосок. Ага, претензии дяди к соседям. Ты смотри, как много! Да ещё и подробно расписано, кто, сколько и чего должен.
Какие-то луга, скошенные крепостными, подстреленный заяц… Стадо гусей, серьёзно? Ёшки-матрёшки, мне придётся это разруливать?!
— Принимай дела, племянничек, — старик хихикнул, — да смотри, не разбазаривай наследство. Как вернёшься, напишешь мне отчёт: о чём, за сколько и с кем договорился. Если продешевишь — второй раз поедешь.
Дядя строго посмотрел на меня и царственным жестом отпустил. Что поделаешь, пришлось ехать.
* * *
— Костенька, а ты куда собираешься?
Я говорил, что без ведома Настасьи Филипповны ничего в усадьбе не происходит? Стоило мне вернуться к себе в комнату, чтобы переодеться, как тут же появилась ключница.
— По соседям, в… кхм… в гости. Василий Фёдорович поручил с делами разобраться.
— Ой, ты что! — ключница всплеснула руками. — В таком виде никак ехать нельзя! Идём, сейчас мы тебя снарядим.
Дядя хоть и жил в глуши, как положено ссыльному, но модником оказался ещё тем. Каждый год портной из Петербурга присылал ему новые парики, костюмы и всякую мелочёвку, типа шейных платков. И такого добра набралась целая гардеробная комната.
— Ты же, Костенька, одного сложения с Василием Фёдоровичем, — хлопотала ключница вокруг меня, — тебе подойдут его наряды. А если что, так быстренько перешьём. Да ты не смотри, здесь всё ни разу не надёванное. Куда их ему носить было?
Так-так, понятно, куда ушли скромные доходы с имения. И зачем дяде столько одежды? Надеялся вернуться из опалы ко двору? Ох и жук дядя, ох и жук!
За полчаса мы подобрали мне сорочку и эдакий парадный костюм чёрного цвета с серебряной вышивкой: кюлоты до колен, камзол и кафтан. Я даже сам себе в зеркале понравился.
— Ну прямо жених! — Настасья Филипповна сложила руки на груди. — Красавец! Сейчас прикажу, чтобы дрожки заложили.
Ключница вышла проводить меня, а заодно дать несколько советов.
— Ты постарайся только не ругаться сильно. Лучше добром дело сладить, а не как Василий Фёдорович.
— А он как?
— Да как, чуть не по его, так сразу в крик. Ногами топочет, грозит на дуэль вызвать. А тебе так не надо — молодому и красивому не дело бирюком жить без общества.
— Угу.
В этом я с ключницей был согласен — поссориться всегда успею, лучше попробую договориться.
— И на девиц не заглядывайся, — нахмурилась ключница, — а то мигом захомутают.
— Да я пока и не собирался жениться.
— Твоего желания никто и спрашивать не будет. Окрутят, в неловкую ситуацию поставят и отправят под венец. Здесь в каждой усадьбе, почитай, девица на выданье, а то и не одна. А ты жених завидный, при средствах.
— Учту.
— К кому поедешь?
Я вытащил бумагу, выданную дядей, и решил путешествовать строго по списку. Кто у нас первый? Не сумев сдержаться, я фыркнул и чуть не заржал в голос. Верхней строчкой значилось имение Добрятино. Там что, главный недруг дядя живёт?
— Ты чего ржёшь, как мерин?
— Да вот, Добрятино у меня первым номером. Думаю, прибьют они гостя из Злобино или выслушают?
Настасья Филипповна улыбнулась, оценив шутку, и разъяснила:
— Там Добрятниковы живут. Ещё при Грозном их предок, воевода Добрята, здесь обосновался. Говорят, злющий был, как волк, за то и получил такое прозвище. А потомки ничего, спокойные. Василий Фёдорович давно с ними разругался, я даже не помню, как они выглядят. Вроде большая семья, ребятишек много было.
Ладно, посмотрим, насколько добры эти Добрятниковы. Уже сев в дрожки, я заглянул в документ — что там у них за спор с дядей вышел? Оказалось, крепостные Добрятниковых косили луг за речкой Ушна, который дядя считал своим. Да уж — кровная месть за угнанную корову, вечная вражда за скошенный луг, смертоубийство за курицу. Какая провинция, такие и страсти. Впрочем, думаю, в столице то же самое, только «луга» размером с волость.
* * *
В Добрятино я приехал к обеду. Скажу честно, усадьба соседей меня разочаровала. Гораздо меньше, чем дядина, вся какая-то потрёпанная, облупленная и давно требующая ремонта. К тому же под боком стояли всякие сараи, курятники и прочие хозяйственные «сусеки». В общем, стало ясно — хозяева ведут почти натуральное хозяйство и денег у них кот наплакал.
Дрожки остановились у парадного входа. Я не успел спуститься на землю, как из дверей показалась девушка с корзинкой в руках. В простом платье, но по виду всё-таки дворянка.
