— Здравствуй, Ксения. Рад тебя видеть.
— Ой, я тоже рада! Папа как сказал, что к вам думает ехать, так я за ним всё утро ходила, чтобы не передумал, — затараторила она скороговоркой. — А Сашка не хотела меня брать, хотя это я папу уговаривала. А она говорит, что они по делу, а сама хмурится и всё утро красоту наводила. Не хотела меня брать, но я всё равно поехала, у меня, может быть, к вам тоже дело! Мы даже поругались чуть-чуть, а я села в коляску и сказала, что всё равно к вам поеду.
— Добрый день, Константин Платонович, — к нам подошёл Добрятников и пожал мне руку. — Простите, что без приглашения.
Весь вид помещика излучал здоровье и веселье. На его фоне я выглядел унылым дохляком.
— Ерунда! Заехали по-соседски и правильно сделали.
За широкой спиной Добрятникова маячила его старшая дочь. Как Ксения и сказала — девушка навела красоту, принарядилась и завила рыжие локоны. Не скажу, что стала писаной красавицей, но хорошенькой точно. А вот взгляд у неё был непривычный: одновременно испуганный и решительно-стальной. Неужели хочет меня затащить под венец? Жаль будет её расстраивать, но ничего не выйдет.
— Что-то вы, Константин Платонович, бледно выглядите, ха-ха, — Добрятников по-свойски взял меня за локоть. — На воздухе гуляете? Дохтура очень рекомендуют.
— Пётр Петрович, желаете перекусить с дороги?
— Не откажусь, — помещик хохотнул, — не откажусь. Поездки, знаете ли, навевают аппетит.
— Тогда прошу!
В столовой уже суетились слуги, а Настасья Филипповна мигом взялась опекать Ксюшку. И блины ей, и варенье разное, и плюшки с булочками. Старшая, Александра, сидела молча и кидала на меня напряжённые взгляды больших зелёных глаз. Ой, девочка, не светит тебе ничего, даже не старайся!
Добрятников выпил кофию, но есть не стал. А затем наклонился ко мне:
— Константин Платонович, мы могли бы переговорить? Наедине.
Ёшки-матрёшки, я же говорил ему — не собираюсь жениться. Мне сейчас выжить бы, а не про амурные дела думать.
— Пойдёмте ко мне в кабинет, там будет удобнее.
Оставив Настасью Филипповну хлопотать над девчонками, мы вышли из столовой. Пока поднимались на второй этаж, я подбирал слова для разговора так, чтобы отшить Добрятникова с его дочерью, но не обидеть.
— Прошу, — я указал Добрятникову на кресло и закрыл за ним дверь. — О чём вы хотели поговорить?
— Константин Платонович, — помещик посмотрел на меня испытывающим взглядом, — прошлой ночью вам было очень плохо?
— Не скажу, что хорошо.
— Болит под сердцем? Колет или режущая боль?
Я закашлялся от неожиданности.
— Простите? Откуда вы знаете?
— Вы удивитесь, мой дорогой Константин Платонович, но у меня тоже есть Талант. Крайне слабый, практически бесполезный.
Добрятников грустно улыбнулся, будто вспомнил что-то.
— Зато я очень хорошо чувствую возмущения эфира.
Он подался вперёд, буравя меня взглядом.
— Василий Фёдорович передал вам Талант? Я прав?
Глава 18 — Ученица
Добрятников буравил меня взглядом.
— Это правда? Вы получили Талант дяди?
Я не стал запираться.
— Можно сказать и так.
— Вот! — Пётр Петрович хлопнул себя по колену. — Как я и говорил!
Он вскочил и принялся нервно вышагивать туда-сюда.
— Я говорил! И ни одна собака не верила. Смешные теории, — он будто передразнил кого-то, — смеялись. А я-то прав. Прав!
— Спасибо, что не лев.
— Что? — он остановился и поднял брови.
— Это так, к слову. Пётр Петрович, извольте объясниться. Что за теории, при чём здесь я, дядя и Талант?
Добрятников плюхнулся обратно в кресло и вздохнул:
— В человеческих родах Талант наследуют по рождению. От отца к сыновьям и дочерям, внукам и дальше. Со всякими нюансами, когда Талант наследуют девочки. Особый Парный Талант близнецов. Законы усиления свойств Таланта или угасания.
— Как интересно, Пётр Петрович. Можно полюбопытствовать, кто же это всё исследовал?
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Известно кто — Великие Ложи. Орден масонов и был создан, чтобы поставить Талант на службу людям. Видели их знак? Наугольник и циркуль символизируют девиз «измерить и исчислить Талант». Почти четыреста лет вольные каменщики ведут родословные Талантливых семей, собирают статистику и дают рекомендации браков, для усиления Талантов.
Честное слово, не знал таких подробностей. И что особенно интересно: мне об этом рассказывает провинциальный барин.
— И вы тоже масон?
Добрятников скривился.
— Уже нет. Был изгнан из Ложи двадцать лет назад.
— За теории? — я улыбнулся.
— Именно!
Снова вскочив, он забегал по комнате.
— Они ведь считают только людей! А орки? У нас половина дворянства — оркские роды.
— И что?
— Как это что? Там законы наследования совершенно другие! В старых летописях достаточно упоминаний, когда Талант передавался по желанию носителя. Братьям, внукам, дальним родичам. По желанию! А ведь это совершенно другое умение. Представляете, какие перспективы могли бы открыться? Но нет — меня подняли на смех. Оплевали, выгнали, опозорили.
После этих слов Добрятников будто сдулся, упал в кресло и покачал головой.
— Увы, мне пришлось оставить Петербург и вернуться в имение.
— Как это связано со мной?
— Напрямую, дорогой мой Константин Платонович, напрямую! Ваш Талант некроманта — оркский. У людей, эльфов и гномов такого не бывает. Подозреваю, что встречается ещё у огров, но достоверных сведений нет.
— Пётр Петрович, скажите честно, вы меня изучать приехали?
— Побойтесь бога! Я бросил это занятие много лет назад.
— Тогда зачем?
— Помочь, — Добрятников подался вперёд, — вы получили Талант слишком поздно.
— В каком смысле?
— Как вы провели эту ночь? Боль, жар, мучительные видения? Можете не отвечать — тремор эфира докатился даже до меня, — он покачал головой. — Когда Талант получает ребёнок, вживление происходит мягко и безболезненно. А вы взрослый, ваши структуры уже сформировались. Таланту приходится ломать вас, прорастая внутрь.
— Это опасно?
Пётр Петрович передёрнул плечами.
— Пятьдесят на пятьдесят. Или умрёте, или обретёте силу.
— Замечательная перспектива. Так чем вы хотели мне помочь?
