— Что?!
— Сударыня, у вас плохо со слухом? Я сказал — раздевайтесь.
Она обожгла меня таким взглядом, что могла бы убить. Но характера ей было не занимать. Демонстративно резкими жестами она расстегнула кофту и бросила на пол. Нервно дёрнула обнажённым плечом и потянулась к шнуровке на груди.
— Стоп!
Я встал напротив девушки, стараясь не выдать усмешки.
— Вытяните правую руку.
Её пальцы дрожали, когда я взял её ладонь левой рукой.
— Не шевелитесь.
Правой я вытащил small wand и принялся рисовать на её коже Знаки. Запястье, предплечье, внутренняя сторона локтя, плечо.
— Больше не болит?
Она удивлённо смотрела на свою руку. Конечно, не болит, это проверенная сотнями студентов магия.
— Нет.
— Хорошо. Это вам награда за старательность. А теперь одевайтесь и идите спать.
Она вспыхнула. Краска залила ей лицо, ноздри раздувались, а в глазах плескался гнев. Не говоря ни слова, она схватила кофту и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
* * *
Утром она ещё раз подтвердила свой характер. Я только входил в столовую, а девушка уже была там. Свежая, улыбающаяся, весёлая. Только во взгляде пряталась стальная решимость. Молодец! Но пока хвалить не буду, чтобы не зазнавалась.
— Доброе утро, Александра. Сегодня продолжайте упражнение с утюгом и подключите вторую руку.
— Хорошо, Константин Платонович.
— Часа в три после полудня приходите в кузницу, посмотрите кое-что интересное.
Она кивнула и взялась за приборы. Я проглотил завтрак, почти не заметив, и унёсся к кузнецу. Сегодня, знаете ли, у нас с ним большой день. Можно сказать, решающий.
Следующие часы мы звенели молотками, гремели железом и не успевали вытирать пот. Магомеханический конструкт — это вам не лошадь подковать. Здесь требуется точность, подгонка и муторная настройка Знаков. А уж как я намаялся, накладывая Печати, даже рассказывать не хочу.
— Константин Платонович!
Через шум и лязг с трудом пробился крик.
— Константин Платонович!
Я вышел из кузницы, вытирая грязные руки тряпкой. У входа стояла Александра, с удивлением и даже ужасом взирая на меня. Ну да, холщовые штаны и кожаный фартук поверх голого торса. Что такого? Не в камзоле же мне работать.
— Константин Платонович, — она зажмурилась и отвернулась, будто я был голый, — вы сказали мне прийти.
— Ага, как раз вовремя. Сейчас будем испытывать. Прохор, готов?
— Так точно, барин.
Орк-кузнец тоже вышел на улицу и ткнул пальцем за спину.
— Как его запускать?
— Сейчас.
Вытащив small wand, я направил её на тёмный вход в кузницу.
— Александра, смотрите внимательно. Сейчас я буду инициировать магомеханический конструкт. Обычно такое воздействие на эфир незаметно обычному человеку. Ваша задача увидеть хоть что-то.
— Да, Константин Платонович. — Рыжая старалась на меня не смотреть, но то и дело стреляла глазами, ощупывая взглядом мои руки и плечи. Ох ты, горе моё! Никогда больше не буду брать в ученицы невинных девиц.
— Поехали!
На кончике small wand вспыхнул Знак и кометой, с хвостом из нитей эфира, полетел в кузницу.
Секунда, другая, третья. Бум! В темноте зажглись два красных глаза. Вскрикнула, зажав рот ладошками, Александра. Подбоченился, крутя ус, Прохор. А я улыбнулся.
Прямо на нас из кузницы выходил механический конь. Не такой грациозный, как скаковые заграничные лошади, дребезжащий, немного закопчённый и с ржавчиной на боках. Но это был первый механический конь, собранный в Муроме, а может, даже во всей России. Причём механика вся изготовлена орком. Ура мне и Прохору!
— Константин Платонович! — Александра схватила меня за плечо и, глядя с восторгом, воскликнула: — Это вы сделали, да?! Вы гений!
Если бы рыжую сейчас видела Танька, она бы ей все космы повыдергала, честное слово.
Глава 20 — Угроза
Пока Прохор надевал сбрую на механического коня, я спросил у рыжей:
— Александра, вы смогли увидеть эфир?
Она чуть-чуть помедлила и покачала головой:
— Я не уверена. Ничего такого не заметила.
— Нестрашно. Чтобы видеть эфир, нужен регулярный опыт. Будем развивать практикой.
Говорить ей, что эта способность проявляется не сразу, я не стал. Увы, некоторым людям приходится ждать годами, пока она раскроется. Но сейчас нельзя подрывать уверенность девушки в своих силах.
— А теперь посмотрим, на что годится наша лошадка.
Хоть конь был на вид неказист, прихрамывал на заднюю правую ногу и не отличался скоростью, но тянул грузы не хуже заграничных поделок, а, может, даже и лучше. Приёмистость у него была что надо. Хочешь паши, хочешь вези тяжести. Без ветерка, зато гарантированно. И дорогой спирт ему не требуется, как Авалонским коням, только дёготь — для смазки и охлаждения магического движителя. А вы думали, что я с Добрятниковым зря торговался?
— Вы, барин, — Прохор почесал в затылке, — прямо настоящий механикус. И без меня бы сделали.
— Не скромничай, — хлопнул я его по плечу, — ковать я не умею. Ты вот что, Прохор. Возьми коня да погоняй его недельку. Съезди по деревням, не знаю, заказы собери, к примеру. Попросят помочь — не отказывай. Надо посмотреть, как под нагрузкой станет ходить, слабые места найти.
— Сделаю, барин.
Прохор осклабился. Ему будет копеечка в карман, а коню эксплуатационные испытания. Так сказать, сочетание приятного с полезным.
— А как его зовут?
— Что? — я обернулся к рыжей.
— Коням надо обязательно давать имена. Тем более он первый, родоначальник.
Вот уж о чём я не думал, так об имени для механического коня.
— Твоя идея, ты и называй, — махнул я рукой.
Александра подошла к коню и погладила металлическую шею.
— Я назову тебя Буцефал. А ласково пусть зовут Буцик.
Мне в горло что-то попало, так что я закашлялся. Юмор у моей ученицы не хуже моего, однако.
— Константин Платонович, — Прохор указал куда-то вдаль, — там едет кто-то.
Я обернулся. Точно, по дороге от леса скакал всадник.
* * *
Не поверите, это был Пётр Бобров. Ёшки-матрёшки, прошло совсем же немного времени, а ощущение, что мы из Парижа сто лет назад ехали.
— Костя!
Лошадь под всадником оказалась живой и немного нервной. При виде нашего железного конька она заржала и отшатнулась, чуть не сбросив Боброва.
