— Погодите, Пётр Петрович, не надо торопиться. Поднять волну всегда успеется. Вы уверены, что те, кому вы будете писать, не замешаны?
— Я…
Он вскинулся, собираясь возразить, но задумался и скорчил недовольную гримасу.
— Да, вы правы. Кто знает, сколько людей вовлечено. Я слишком давно не бывал на собраниях Ложи.
Добрятников встал и начал уже привычно вышагивать по моему кабинету. На лице его сменялись задумчивость, злость, разочарование, снова задумчивость.
— Да-да, Константин Платонович, вы правы, — он на ходу виновато улыбнулся, — вы правы. Знаете, я сделаю по-другому.
— Буду признателен, если поделитесь со мной. Как лицо заинтересованное, не хочу попасть под лишнее внимание.
— Не беспокойтесь, я всё сделаю сам.
Вздохнув, он остановился у стола и налил из графина воды в стакан.
— Я сам съезжу в это… Как вы сказали?
— Кудрино.
— Да, в Кудрино. Скажу, что присматриваюсь к покупке имения. Взгляну на могилы, может быть, возмущусь и потребую у приходского батюшки похоронить их как положено. В любом случае мне надо удостовериться лично.
— А дальше?
— Напишу хорошему знакомому в… Неважно, в Европу, в одну из Великих Лож.
— Вы уверены?
— Да. Мой знакомый очень, — Добрятников выделил слово, — интересуется такими вещами. Он разберётся, не сомневайтесь.
Вот и замечательно, если масоны самостоятельно разберутся между собой. А я постою в сторонке и понаблюдаю. Очень, знаете ли, люблю делать работу чужими руками. В крайнем случае убью Рокка сам, а свалю на масонов.
— Фух, — Добрятников вытер вспотевший лоб платком, — умеете вы подкидывать сюрпризы.
Я развёл руками.
— Что делать, Пётр Петрович, такая судьба.
Мы вышли из кабинета и уже на лестнице я вспомнил про Анну-Марию.
— Кстати, хотел сказать вам спасибо.
— За что?
— Вы подзарядили эфиром куклу Ксении.
— Позвольте, ничего я не заряжал. Я как-то даже не заметил, что вы её зачаровали.
— Так, стоп. Подождите. Кто ещё, кроме вас, обладает Талантом?
— У меня дома? Я один. Увы, никто из дочерей не унаследовал мой дар.
— А жена?
Добрятников грустно улыбнулся.
— Ах, что вы, там всё глухо.
— Боюсь, где-то вы ошибаетесь. Эфир в кукле должен был развеяться давным-давно. Пётр Петрович, присмотритесь к дочерям. Кажется, у одной из них есть зачатки Таланта.
Он покачал головой.
— Нет, Константин Платонович, скорее, это вы неправильно рассчитали дозу эфира.
Мы вошли в столовую и разговор перескочил на другую тему.
* * *
Добрятниковы отправились домой, а я занялся Александрой. Если уж взял ученицу — будь добр, воспитывай и учи. Так что я вызвал рыжую в кабинет и проверил, как движется изготовление small wand.
— Так-так, посмотрим. Очень хорошо! Отполируйте эту часть, и можно высверливать канал под сердечник.
— А дырку…
— Сударыня, какая дырка? Отверстие!
Рыжая кивнула.
— Отверстие как делать?
— Его сделаю я, а вы будете помогать. Но об этом позже. Откладывайте заготовку, сегодня мы будем изучать ваш первый Знак. Садитесь за стол и слушайте.
Хорошо, что у меня большой кабинет — можно прохаживаться, рассказывая лекцию, и есть место спрятаться, если ученик пойдёт вразнос. Зная темперамент рыжей, не сомневаюсь, что так и будет.
— Итак, мы переходим к изучению Знаков. Деланного мага на его долгом и сложном пути подстерегают две трудности. Сначала он прилагает усилия, чтобы рисовать Знаки. А после, когда научится, приходится напрягаться, чтобы рисунок на бумаге не превратился в Знак. Но сейчас вы ничего не умеете и вам это не грозит.
Александра поджала губы — она хотела всё знать и уметь, желательно немедленно.
— Первый Знак разные учителя выбирают по-разному. Одни дают ученикам Знак огня. Он простой и удобный для изучения, но можно обжечься. Любите погорячее? Не надо кивать, сударыня. Я вас знаю, дай волю, и вы спалите усадьбу. Знак воды мы трогать не будем, не время для потопа. Мы с вами возьмём Знак воздуха. Сложный, интересный и, самое главное, безопасный.
Я усмехнулся, когда рыжая вытащила карандаш, готовая рисовать Знак.
— Убираем, сударыня, он вам не понадобится. Берите тетрадь и перо, сначала вы научитесь рисовать на бумаге.
Ещё вчера я озаботился и повесил на стену чёрную доску для письма. Под внимательным взглядом Александры я взял мел и принялся чертить на ней Знак. Приходилось всё время контролировать себя, чтобы не вложить в линии даже каплю эфира.
— Сударыня, чего же вы ждёте? Берите перо и заносите рисунок в тетрадь.
Рыжая откинула крышку чернильницы и склонилась над столом.
— Константин Платонович, можно?
В комнату заглянула Таня с подносом в руках. Я кивнул — куда я без кофе во время занятий? Это в Сорбонне нельзя было на лекциях, а тут я главный, могу себе позволить.
Орка поднесла мне чашечку и лукаво улыбнулась. Ей нравилось заигрывать со мной, взглядом намекая на наши ночные свидания.
— Александра, куда вы смотрите?
Рыжая тут же опустила голову и продолжила вести перо.
— Таня, а сядь-ка вот тут. Да, именно так, напротив Александры.
Моя ученица покраснела и возмущённо поморщилась.
— Константин Платонович, она меня отвлекает! Вы её специально здесь посадили?
— Именно, сударыня, именно. Вы отвлекаетесь от рисования Знака из-за любого шороха. А маг должен быть сконцентрирован и внимателен. Ничто не должно прерывать создание Знака, даже зверь, откусывающий ногу. Если Таня будет петь, ходить на голове или танцевать на столе, вы не должны даже смотреть на неё.
Потупившись, рыжая засопела, но возражать не посмела.
— Таня, теперь каждое занятие ты будешь сидеть здесь. Можешь взять с собой вязание, чтобы не скучать.
Орка кивнула. По выражению лица было видно — ей смешно и одновременно приятно слегка досадить барыне.
— Рисуйте, Александра, рисуйте.
— Вы мне доску загородили, Константин Платонович!
— По памяти сударыня. Не помните? Хорошо, я дам вам ещё три секунды, можете посмотреть. Тренируйтесь, вы должны запоминать с первого взгляда.
Ещё час я заставлял её раз за разом переводить бумагу. Она перепачкала пальцы чернилами, скрипела зубами, сердилась, бросала на орку яростные взгляды, но сумела заучить правильно.
