Несколько минут мы препирались с Анубисом. Он жаждал, чтобы я завёл себе мёртвого “питомца”. Уж не знаю, зачем он ему понадобился, но Талант “топал ножками” и чуть ли не впадал в истерику. Хочу, хочу, хочу! Взамен Анубис обещал быть паинькой, слушаться и не шалить. В принципе, меня такая сделка устраивала.
— Клятву, говоришь?
— Да, Владыка. Разреши, я встану?
Ты смотри, какой гордый, на коленях стоять не хочет.
— Сначала клянись.
Он закрыл глаза и приложил правую руку к левой стороне груди. Вокруг мертвеца скрутились жгуты эфира, заплетаясь в сложный узел. Ого, никогда бы не подумал, что так выглядит клятва мертвеца.
Анубис одобрительно зарычал, протянулся к узлу протуберанцем и скрепил концы эфирных нитей чем-то вроде печати.
— Клятва дана, Владыка, — прошелестел голос мертвеца.
Покойник встал и отряхнул колени. При этом брезгливо дёрнул ртом и недовольно ощупал мундир.
— Владыка, дай мне во что переодеться. Это всё, — он провёл рукой по одежде, — сгнило и наверняка вышло из моды, пока я лежал здесь.
— Не надо “владык”. Называй меня Константин Платонович, на вы.
— Так точно!
Он щёлкнул каблуками и кивнул.
— У тебя самого имя есть или мне выбрать подходящее?
На лице мертвеца промелькнуло оскорблённое возмущение.
— Виноват, не представился. Киж Дмитрий Иванович, поручик Рижского драгунского полка.
— Ну и что мне прикажешь с тобой делать, Дмитрий Иванович? Кроме как переодеть.
Бодрый покойник пожал плечами.
— Ничего-с не надо делать, это я буду защищать вас, выполнять поручения и помогать в меру сил. Только прошу-с не давать мне бесчестных заданий, — он гордо вскинул голову, — я дворянин.
— Мёртвый дворянин, — уточнил я.
— Неважно. Честь надо блюсти даже в аду.
— Идёмте, поручик Киж, — я вздохнул, — поднимемся наверх и подумаем, куда вас пристроить.
* * *
Киж ростом оказался чуть выше меня. Так что пришлось слегка разорить мой гардероб, чтобы одеть мертвеца по-человечески.
— Хм, — Киж пальцами потёр ткань и дёрнул щекой, — а шёлковой сорочки нет-с?
— А с каких это пор, — мне захотелось его упокоить на месте, — покойники так придирчивы к одежде?
Он пожал плечами:
— Почему нет? Я стараюсь вести себя как живой. Тем более при жизни я не мог себе позволить жить на широкую ногу.
— Обойдётесь без шёлка, Дмитрий Иванович. Что за мертвец переборчивый пошёл! Сегодня одень его как франта, завтра он денег на карты начнёт просить, а послезавтра захочет жениться? Нет уж, довольствуйтесь тем, что есть.
Киж сделал вид, что его обидели в лучших чувствах, но не очень старательно. Было видно, что мертвецу приятно сменить мундир на что-то другое.
— Василий Фёдорович не поощрял разнообразия. Моя посмертная одежда его более чем устраивала.
— И правильно делал, — я хмыкнул. — Это у меня характер слишком добрый.
Переоделся он быстро, но после застрял перед зеркалом. Долго разглядывал лицо, кривился и корчил сам себе рожи. А затем стал причёсываться, поправлять одежду и вертеться, рассматривая костюм со всех сторон.
— Заканчивайте, сударь. Хватит прихорашиваться, как девица перед смотринами.
— Я слишком долго себя не видел, — Киж показал своему отражению язык. — Забыл собственное лицо совершенно.
— Успеется. А сейчас идёмте в гостиную, мне требуется чего-нибудь выпить.
Мертвец молча пошёл за мной. Но едва я налил себе стакан рябиновки, попросил:
— Разрешите-с мне тоже выпить.
— Поручик, может, вы ещё и ужинать будете?
Киж грустно улыбнулся.
— Увы, не требуется. Я могу-с изобразить, будто бы ем, но только испорчу продукты. Но вкус выпивки я чувствую. Даже Василий Фёдорович разрешал мне пропустить стаканчик.
— Пейте, чёрт с вами. Берите стакан, садитесь и рассказывайте, как вы очутились в моём подвале.
Он приложился к стакану и долго пил, растягивая глотки. Закончив, манерно промокнул губы салфеткой, откинулся в кресле и заговорил:
— Думаю, “родился-крестился-женился” вам неинтересно, так что я опущу эту часть биографии. Впрочем-с, жениться я не успел. Война, знаете ли, Рижский драгунский полк, где я служил, входит в Польшу. С гордостью могу сказать: моя рота проявляла чудеса храбрости.
Он с сожалением вздохнул.
— Увы, под Данцигом удача изменила нам. Впрочем, не буду отрицать, моя вина в этом тоже есть. Пропустил-с, недосмотрел, не проверил лишний раз часовых. Они ударили всей мощью, превосходящими силами. Я ничего не мог сделать.
— Кто это “они”?
Губы мёртвого поручика сжались в ниточку. В глазах полыхнула ненависть, какую редко увидишь и у живых.
— Гусары. Чёртовы польские гусары! Никогда не забуду крылья за их спинами!
Он почти сорвался на крик, но сумел совладать с собой. Только стал ещё бледнее, хотя, казалась бы, куда мертвецу бледнеть больше.
— Я умер. Там, в поле. От удара пики в спину.
Поручик зло прищурился.
— О нет, Константин Платонович, я не бежал. Это был подлый удар, пронзивший меня насквозь, как букашку.
Киж замолчал и долгую минуту смотрел в пустоту.
— Не буду вам рассказывать, что я пережил затем. Почти сутки я умирал, валяясь в канаве. И каждую минуту клялся — отомстить за мою роту всадникам с крыльями. Каждую минуту я обещал вернуться. Когда смерть пришла ко мне, душа не смогла покинуть землю. Не знаю, куда я должен был отправиться: в ад или в рай, но ни один не принял меня.
Налив себе ещё, он выпил залпом.
— На следующий день рядом проезжал Василий Фёдорович. Увидел мою мятущуюся душу и предложил сделку.
Поручик криво усмехнулся.
— Некроманты покупают души не хуже лукавого. Я согласился стать слугой, а взамен получал шанс отомстить. Восемь лет я делал грязную работу для Василия Фёдоровича.
— Что именно?
Киж пожал плечами.
— Разное. Императрица Анна Иоанновна очень боялась заговоров, и Канцелярия тайных и розыскных дел не сидела без работы. А Василий Фёдорович, как Тайный советник, принимал в ней самое деятельное участие.
Ты смотри, какие подробности всплывают! А дядя, оказывается, был большим чиновником в “спецслужбе”. Похоже, ссылка случилась не просто так. Какой, однако, полезный мертвец мне попался.
— Когда на трон взошла Елизавета Петровна, — продолжал Киж, — Тайную канцелярию почти не тронули. Они знали о заговоре против Ивана Четвертого и благоразумно не мешали Елизавете его свергать. Но Василий Фёдорович слишком многим испортил жизнь, да и пугал он императрицу своим даром. Так что его отправили в ссылку, не ущемляя, впрочем, в деньгах.
