— Константин Платонович, — рядом со мной возник обеспокоенный Киж, — вы не чувствуете?
— Ммм?
— Будто напряжение вокруг, — он провёл рукой перед собой, — как перед дракой.
Я прислушался к окружающему пространству.
— Нет, ничего не вижу подозрительного.
Мертвец напряжённо посмотрел по сторонам и нахмурился ещё больше.
— Если не возражаете, я пока побуду рядом с вами. Не нравится мне, очень не нравится.
Он встал за моим плечом и принялся так грозно зыркать по сторонам, что поток желающих со мной поговорить прекратился сам собой. Вот! В следующий раз сразу прикажу ему быть рядом и отпугивать народ.
Через некоторое время и у меня появилось плохое предчувствие. Под ложечкой засосало, волосы на руках встали дыбом, а по спине побежали мурашки. Да что же это такое?! Кто здесь хочет устроить тарарам?
Я оглянулся с тем же хмурым выражением на лице, как и у Кижа. Народу вокруг стало ещё меньше, и я разглядел тонкие ниточки эфира, струящиеся через комнату.
— Идём, — кинул я Кижу и пошёл по следу.
Тонкие эфирные линии текли в одном направлении, скручиваясь между собой. И чем ближе я подходил к их цели, тем сильнее они свивались вместе, превращаясь в толстые канаты. Никогда такого не видел!
— Костя, — ко мне подскочила Диего, — что-то происходит!
— Вижу. Это где-то там.
Уже втроём мы кинулись через гостиную, где сидела Марья Алексевна с какими-то женщинами, прошли по тёмному коридорчику и вынырнули на свет в небольшой комнате. Ага, похоже, здесь у Добрятниковых маленькая библиотека: полки с книгами, на стене висят лосиные рога и ружья, письменный стол.
В дальнем углу на кресле сидела младшая Добрятникова. Ксюшка болтала ногами, недостающими до пола, и переодевала платье кукле.
— Вы, сударыня, очень неаккуратно сидели за столом, — выговаривала она игрушке. — Где это видано, чтобы приличная девица обляпала платье вишнёвым вареньем? И не надо указывать на меня. Я, сударыня, быстро стёрла салфеткой, а у вас расплылось пятно. Что на это скажет мама?
Я моргнул. Раз, другой. Ничего не понимаю — эфир стекался именно к девочке.
— Дядя Костя? — она увидела меня и улыбнулась. — А вы видели…
Мир вокруг вздрогнул, словно произошло землетрясение.
Эфир, словно клубок живых змей, закружил вокруг девочки, превращаясь в тёмную бездонную воронку. Ксюшка застыла на месте с открытым ртом и расширенными от ужаса глазами.
Кижа выбросило из комнаты, как сбитую кеглю. А мне вдарило под дых, будто кузнечным молотом.
— Костя, помогай! — Диего кинулась вперёд. — Это взрывная инициация Таланта! Да помоги же ты! Не удержу!
С трудом глотая воздух, я бросился к испанке.
— Надо отсечь эфир!
Щит! Ещё один щит! Третий!
Испанка пыталась сделать то же самое, закрывая девочку с другой стороны. И всё пропадало впустую — поток эфира такой, что прожигал щиты за несколько секунд.
Боковым зрением я заметил движение. Покосился и обомлел — слева от меня стояла Марья Алексевна. Её древний могучий Талант снова появился и тоже включился в работу.
Бумс! Очередной магический щит лопнул, и я тут же воткнул на его место новый. Но помогало слабо — мы втроём пытались сдержать наводнение, вычерпывая воду чайными чашками.
Анубис зарычал на меня и толкнул в грудь. Да ты с ума сошёл, братец! Сунуться в самое пекло? Талант требовательно ударился в рёбра. Чёрт с тобой, давай попробуем! Всё равно ничего другое не помогает.
Резким ударом Анубис разрубил передо мной завесу эфира. Я прыгнул в образовавшуюся дыру и подхватил на руки застывшую Ксюшку. Господи, что я творю? Если не получится, меня просто сожжёт, так что и хоронить будет нечего.
От рыка Анубиса у меня задрожал пол под ногами. Талант выпустил щупальца силы наружу и принялся закукливать меня и девочку. Я закрыл глаза и сильнее прижал к груди ребёнка. Давай, Анубис, делай что должно.
* * *
Анубис убрал кокон и, урча, свернулся в груди калачиком — напряжение эфира пропало, как и не было. Ксюшка лежала у меня на руках, только уже не застывшей статуей, а мирно сопела и спала без задних ног.
— И этот человек говорит, что учится у меня, — за спиной фыркнула Диего. — Может, это мне в ученицы пойти?
— Костя у нас такой, — Марья Алексевна подошла ко мне и погладила по голове, — полон сюрпризов.
В комнате неожиданно стало шумно. Вбежал Добрятников с женой, что-то кричали, Марья Алексевна отвела их в сторону и долго втолковывала властным голосом. А я всё никак не мог прийти в себя, будто мешком по голове ушибленный. Наконец ко мне подошёл Добрятников, похлопал по плечу и забрал девочку.
— На, выпей.
Диего сунула мне в руку стакан, и я проглотил жидкость, не чувствуя вкуса.
— Костя, ты должен взять её к себе, — тихо шепнула мне Марья Алексевна.
— Кого?
— А кого ты сейчас спасал?
— Ксюшку? Зачем? У меня вон Александра с Таней есть, с ними бы справиться.
— Пусть её Диего учит. Добрятниковы не потянут хорошего учителя. А девочка хоть и поздно проявилась, будет очень сильной. Диего, ты же согласишься?
— Куда я денусь, — испанка засмеялась, — придётся.
— Постойте, — я попытался возмутиться, — у меня по дому скоро сплошные рыжие ходить будут, прямо филиал Добрятниковых. Марья Алексевна, я…
— Не спорь, а послушай, что я скажу. В тебе, дружок, княжеская кровь. Посмотри, как люди к тебе тянутся, — и года не прошло, а вокруг уже целая банда собралась. А с младшей рыжей так ещё лучше выходит — сам воспитаешь себе сильного мага. Да не телись ты, пока девочку какие-нибудь Голицыны не увели.
— Пётр Петрович не согласится.
Княгиня рассмеялась.
— Я с ним поговорю, он ещё и благодарить будет. А ты собирайся, девочку надо увезти прямо сейчас.
— Эээ…
— Здесь слишком много народу, толпа может спровоцировать второй приступ. Хочешь ещё раз в пекло лезть?
* * *
Пока Диего и Ксюшка садились в экипаж, Добрятников тряс мне руку.
— Константин Платонович, я уж и не знаю, как вас благодарить! Вы столько для нашей семьи сделали. И старшая при вас, теперь и младшая…
— Оставьте, Пётр Петрович, пустое. Это я у вас дочерей, почитай, ворую.
— Ой, хоть всех забирайте, — он рассмеялся и тряхнул рыжими усами, — будете их сами замуж выдавать. Шучу, Константин Платонович, шучу. Спасибо, что спасли всех сегодня. А что взяли девочку на обучение, так и…
Он покачал головой.
