Пока Игорь, чувствуя на себе укоризненный взгляд жены, ошеломленно смотрел на стену леса там, где на карте значилась не грунтовка даже, а вполне себе приличная асфальтовая дорога, в нем, словно крутая похлебка в котелке, бурлили сомнения – а может, вернуться назад, в Иркутск, арендовать домик в «Байкальских теремах» и просто протюленить эти две недели на роскошном озере? Друзьям можно потом позвонить и извиниться. Подобная череда косяков просто так не бывает, надо уметь считывать знаки. В конце концов, поездка-то затеяна главным образом для того, чтобы укрепить их брак, а если они вдрызг разругаются, это будет, мягко говоря, не совсем тот результат. Лена, конечно, человек терпеливый, но не факт, что ее терпения хватит надолго, если все так пойдет и дальше.
Лена словно почувствовала, какая борьба сейчас идет в душе мужа, и воспользовалась этим моментом, чтобы предложить:
– Игорек, может, вернемся, а?
Вопрос был решен. Игорь кивнул и пошел на разворот…
Страшный удар застал их врасплох. В первый момент Игорь подумал, будто в лесу что-то взорвалось. Основательно так взорвалось, словно мощная авиабомба, а то и крылатая ракета. Содрогнулась земля, асфальт трассы вспороли трещины, а в следующий миг какая-то незримая, корежащая реальность сила начала ломать, как спички, могучие сосны и ели…
Игорь вдавил педаль газа в надежде уйти от надвигающегося. Тщетно! Трасса шла почти параллельно фронту ударной волны, которая настигла машину буквально через десять секунд. Бахтину показалось, что на «Форд» обрушился молот Тора. В последний момент он успел вывернуть руль так, что волна шарахнула сзади, а не сбоку. Багажник, задние колеса и сиденье были смяты, а все остальное, как от могучего пинка, полетело, кувыркаясь, вперед – на противоположную сторону трассы, чтобы врезаться в растущие рядом две здоровенные сосны и застрять в них.
Перед тем как потерять сознание от последнего удара, Игорь успел попрощаться с жизнью, глянуть на окровавленное лицо жены, висящей на ремнях, и выдавить «прости!».
* * *
Настоящее
Что такое?! Нет! Откуда?! Он же не помнил всего этого! Как сказали врачи, сильный стресс затер в его голове эти воспоминания или, вернее, поставил на них блок, с которым даже гипноз ничего не смог сделать. А если это не воспоминания, а кошмар? Может, его мозг сам рождает эти жуткие образы, додумывает то, что потеряла память? И вообще где он, что с ним?! Бахтин совершенно не чувствовал своего тела, как, впрочем, и ничего другого вокруг. И не видел. Свет, слепящий ядовито-зеленый свет, казалось, проникающий даже под смеженные веки, – вот и все, что было вокруг. Он словно висел в этом свете, как в невесомости, понятия не имея, где верх, а где низ. Игорь зажмурился покрепче и попытался представить последнее, что он видел перед тем, как все заполонила этот проклятая зелень, но вместо этого вновь стал необратимо проваливаться в самый ужасный кошмар своего прошлого.
* * *
Прошлое
Открывать глаза не хотелось. Все тело Игоря представляло собой сплошную болевую точку. Как он слышал однажды у одного юмориста, «диагноз: ушиб всей бабушки». Вот с ним сейчас было что-то подобное. По лицу бежало что-то теплое и влажное – похоже, кровь. Машина, видимо, застряла в вертикальном положении, потому что Игорь висел на ремнях, и там, где они врезались в ребра, ярилась самая сильная боль. Не исключено, что несколько ребер сломаны. Но тут же молотком в голову ударила следующая мысль: «Лена!!!» Внутри у Бахтина словно что-то взорвалось, и, не в силах более оставаться в неведении, он приложил сверхусилие, чтобы открыть глаза, веки которых были, казалось, смазаны суперклеем.
Но едва у него это получилось, его проморозило ужасом. Лена, как и он, висела на ремнях, левая рука изогнута под таким неестественным углом, что сразу становилось понятно: перелом, и как минимум в двух местах. Лицо залито кровью, сочившейся из рассеченного лба, а вдавленная справа грудная клетка наводила на мысль о переломах нескольких ребер. Лена была без сознания, но, что самое главное, еще жива! Взгляд Игоря прикипел к бьющемуся на ее шее пульсу, сильному настолько, что заметно даже на глаз.
Помочь! Спасти ее! Игорь пока не знал как, но его инстинкты работали, казалось, отдельно от мозга. Мозг-то прекрасно осознавал, что Игорь не имеет медицинских познаний от слова «совсем», максимум может рану перевязать бинтом из аптечки. А что он может сделать со столь тяжелыми травмами? Лену даже перемещать-то в таком состоянии надо было сверхаккуратно. Не факт, что ему вообще удастся вытащить ее живой из машины, застрявшей между двумя соснами. Частично разбитое лобовое стекло упиралось в ствол одной из них. Основательно покореженная пассажирская дверца, щерившаяся осколками стекла, вряд ли откроется, а выбираться через водительскую – значит проявлять чудеса гибкости и немалые усилия. Ему и самому-то выбраться будет сложно, а уж вытащить жену…
Но сердцу было плевать на все рациональные соображения. Оно, сердце, обливалось кровью от чувства вины: ведь это Игорь затащил сюда Лену, хоть она и была против, – уговорил, практически уломал, пустив в ход весь свой дар убеждения… А теперь что? Она на границе жизни и смерти. И все из-за него.
Игорь попробовал пошевелить конечностями. К счастью, все работали, хоть и отзывались сильной болью. На текущую по собственному лицу кровь он внимания не обращал: двигаться может – и ладно. Первым делом надо высвободиться из ремней. Вот тут Бахтин даже зарычал от боли – если ребра и не сломаны, то пара трещин есть точно. Впрочем, разбираться с этим он будет позже. Кое-как вытерев кровь с лица, Игорь ухитрился все же отстегнуть свой ремень, благо защелку не заклинило. Затем повернулся к Лене и занялся уже ее ремнем. Осторожно придерживая жену за плечи, чтобы, освободившись, она не провалилась вниз, Бахтин непослушными и скользкими от крови пальцами попытался вытащить наконечник ремня из паза защелки, молясь про себя, чтобы она не покорежилась от удара.
Когда ему наконец удалось справиться с неподатливым ремнем и он со вздохом облегчения вытащил его, тело Лены все же начало заваливаться вниз, и Бахтину пришлось покрепче прижать жену к себе, что не могло, конечно, не потревожить ее многочисленных травм. Лена надрывно застонала и внезапно открыла глаза. Их лица были совсем рядом, и, когда они встретились взглядами, Игорь чуть не отшатнулся: столько холодной ненависти было в глазах жены. Словно это была уже не она, а нечто совершенно чужое, только принявшее облик Лены.
И в тот же миг Бахтин почувствовал, как из него стали утекать силы, словно вода из дырявого полиэтиленового пакета. Он не сразу понял, что происходит, и только когда на бледные щеки жены стал возвращаться румянец, в глазах добавилось жизни, а губы изогнулись в слабом подобии улыбки, до Бахтина дошло: это она! Она высасывала из него жизнь, словно какой-нибудь чертов вампир, даже не прибегая к укусам и не демонстрируя клыков. В первый момент он инстинктивно дернулся, но сравнительно целая правая рука жены вдруг с невероятной силой вцепилась в Игоря, не отпуская его.
Мысль, что перед ним Измененная, ударила в мозг тяжелым молотком, хоть он и не понимал, как такое могло произойти. Может, этот взрыв и ударная волна были непростыми? Может, они что-то сделали с его женой? Да, похоже, так и есть. Логика услужливо подсказала остальное: она сильно пострадала и теперь пила из него жизнь, чтобы восстановиться. Инстинкт самосохранения требовал сопротивляться, но сердце… сердце снова предало Игоря, впрыснув очередную дозу чувства вины. Его сознанием всецело завладела мысль, что, наверное, так оно и должно быть: раз они попали в эту передрягу из-за него, то, если Лена выживет за его счет, а он умрет, это будет некой высшей справедливостью.
