Я наращиваю интенсивность поглощения жизни из морской воды и мысленно сигнализирую Рите сделать то же самое. Кажется, под нами проплывает большой косяк рыбы… То есть проплывал, ибо мы качаем жизнь с удвоенной, даже с утроенной силой, чтобы только справиться… М-да, рыбы в Охотском море станет, конечно, несколько меньше, но имею право думать, что наша с Ритой жизнь сейчас важнее… Ну! Еще немного…
Все заканчивается как-то внезапно и вдруг – пропадают жжение, боль, тошнота и кошмарные видения. Все. Неужели прошли? Пожалуй, можно открыть глаза, которые почти уже и не слезятся. Я открываю…
Ох, ежики!
Глава 21
Паук и Глеб
Остров Итуруп
С треском полыхнули сосны и ели, растущие на южной окраине поселка Горный. Несколько домов разлетелось в щепки, буквально взорвавшись изнутри, и доминанту Измененных было плевать, что внутри этих домов почти наверняка есть погруженные в неестественный сон их обитатели. Бешеная ярость Паука требовала утоления и выливалась в подобное буйство. Ему не хотелось в этом признаваться даже себе, но к его злобе сейчас примешивались некоторая растерянность и даже страх: ситуация потихоньку начала выходить из-под его контроля. Пока посыпались лишь первые мелкие камешки, но они вполне могут стать предвестниками грядущего грандиозного обвала.
Доминант разрывался на части – слишком много всего надо было делать, и срочно. На всем принадлежащем ему острове оставалась одна болевая точка. Две фигуры, которые по странному недоразумению еще продолжали сопротивляться ему, находились на крайнем юге, у вулкана Берутарубе. От одной из этих фигур прямо разило сувайвором, что заставляло Паука до скрежета зубов сжимать челюсти – Таганай он еще не забыл и вряд ли скоро забудет. Но, учитывая свою сверхзанятость, он не собирался тратить время и силы на разборки с сувайвором. Его вопрос надо решить быстро и радикально, благо средство для этого у доминанта имелось: реальность острова уже основательно изменилась и стала достаточно гибкой, чтобы Паук мог нажать на некоторые рычаги.
И он потянулся к ним, к этим рычагам. Собственно, там, в нужном месте, уже все было достаточно дестабилизировано, оставалось лишь слегка подтолкнуть. И Паук подтолкнул. Магматические массы в недрах вулкана Берутарубе вскипели и стали довольно быстро подниматься к жерлу. Максимум полчаса – и Берутарубе начнет извергаться, а тогда все его окрестности превратятся в зону смерти. Сувайвор где-то там и так легко оттуда уже не выберется – окрестности вулкана контролируются биоморфами и марионетками-узлами сети Паука. Их достаточно много, чтобы не выпустить сувайвора и его спутницу до извержения. В крайнем случае Паук готов был даже пожертвовать десятком марионеток своей сети – в конце концов, на острове в полулетаргии валяется еще несколько тысяч отживших-батареек, поставляющих Пауку энергию. Превратить кое-кого из них в боевые узлы сети Доминанта можно будет достаточно быстро. Так что пусть их – не имеет значения, кто или что в конечном итоге убьет сувайвора: марионетки, биоморфы или извержение. Важно снять с себя хотя бы эту заботу – видят Сеятели, у Паука и других дел хватает. Теперь процесс запущен, доминант уверен в результате, и можно заняться другим…
Вот этим…
Взгляд Паука упал на лежащий перед ним мокрый, облепленный донными отложениями камень… Нет, не камень – Источник. Сеятель. Пришла пора ему пробудиться, только с правильной программой, направленной на уничтожение отживших, а не с тем предательским извращением изначальной идеи, что заливает в пробуждающиеся Источники Посвященный. Этот Сеятель положит начало процессу. За ним последуют другие… много других. Посвященный, понятное дело, тоже не будет сидеть сложа руки, а значит – война. Ну так что ж, если по-другому не получится, придется воевать. Надо так надо. Доминант даже улыбнулся, вспомнив начальный этап операции на Таганае. Убивать – это хорошо, это ему нравится. А убивать придется много.
Отогнав неуместные мысли и стерев усмешку со своего лица, Паук сконцентрировался: процесс пробуждения Источника требовал максимального внимания.
* * *
Какое-то шестое чувство подсказало Глебу: «Пора!» Он и так нет-нет, да и пробовал на зуб сковывающие его сети Паука. Раньше они казались совершенно неуязвимыми, но сейчас это ощущение изменилось. Что-то происходило там, снаружи, куда Глеб при всех своих способностях выглянуть не мог, а мог только направлять туда зов. Слабый, недальнобойный, но хоть какой-то. Правда, никак не мог узнать, услышал ли его кто-нибудь, отреагировал ли. Нет ничего хуже такой вот односторонней связи – кричать и не слышать ответа. Сети Паука каким-то образом высасывали его Силу, глушили мальчика, изолировали его от мира, блокировали всякое восприятие и при этом еще управляли его способностью к сокрытию от всего и всех. Но сейчас… Глеб чувствовал, что паутина этого чудовища ослабла – уже не так давит. Может, у Паука кончается энергия, а может, он на что-то отвлекся или на него кто-то напал… Но толку-то гадать.
Первым желанием мальчика было рвануться из оков во всю моченьку, но в последний момент он испугался: а ну как не удастся вырваться? А Паук разозлится и прижмет его еще сильнее, да так, что вообще шансов не останется. Нет, опасно. Глеб вспомнил, как его учил в детстве папа: даже если ты силен, ломить мощью – не всегда лучший вариант. Часто приходится использовать хитрость, действовать так, как враг не ожидает. Но сначала надо все хорошенько обдумать. Силой Глеб уже пытался, и не раз. И что? Ничего, только монстр за это делал ему больно. Нет, Глеб готов был даже и потерпеть боль, кабы чувствовал, что есть шанс выкрутиться. Но тут он нутром ощущал, что сила не сработает. А вот схитрить… Это можно, это Глебу не впервой.
Если сеть ослабла, нужно попробовать ее осторожно раздвинуть и… Глеб вспомнил, как смотрел фильм про рыбалку с сетями, и там говорилось, что в них попадается только крупная рыба, а мелкая выскальзывает через ячейки. А что, если у него получится стать такой мелкой рыбешкой? Или расширить ячейки до своего размера?
Идея показалась такой заманчивой, что мальчика охватило лихорадочное возбуждение – он прямо загорелся желанием попробовать. Вот только в таких делах спешить опасно, это Глеб уже успел усвоить – в свои почти девять лет мальчику довелось испытать такое, что многим за всю жизнь не доводится. И все за последнее время. Его и двуногие чудовища Измененные похищали, и в страшном месте жуткие монстры за ним охотились, по сумеречному миру он гулял, дядю Эдуарда из мира разума вытаскивал и… да много всего… От такого, как ему сказала мама, быстро взрослеют. А Глеб, между прочим, считал себя совсем-совсем взрослым, хоть лет ему не так уж много. А раз так, то и действовать сейчас надо по-взрослому.
Ну-ка, ну-ка, осторожненько, аккуратненько, пока Паук другим занят и ничего не замечает… Вообще-то Глеб понятия не имел, как это делается… Но не раз и не два уже случались в его жизни истории, когда он, не зная, как добиться желаемого, просто четко представлял себе, чего хочет. И все как-то постепенно само происходило… Ну, если честно, бывали и неудачи, но о них Глеб вспоминать не любил. Папа всегда учил его быть этим… как его… опи… отипи… оптимистом, вот! Это значит, верить надо, что все получится. Сильно-сильно верить, и тогда оно и впрямь может выйти.
