– Именно! – подхватил он воодушевленно. – Все же логично: они выигрывают, мы проигрываем и понимаем это, а жить-то хочется! И какой у нас выход? Только один – переметнуться на сторону победителя.
М-да, звучало настолько логично и рационально, что захотелось сплюнуть и потрясти головой, чтобы вытряхнуть из нее дурацкие мысли. Впрочем, у меня-то они вытряслись быстро: там, в Белоярской Зоне, остались Рита и Глеб, которым придет конец, если мы здесь проиграем… Но это у меня. А у моего напарника подобного якоря не было. Он-то мог перспективу «переобувания» рассматривать на полном серьезе.
– Скажи спасибо, что я за рулем, а то дал бы тебе по морде, – холодно сообщил Игорь, уловив мои подозрения.
Я усмехнулся:
– Ладно, извини, я тут специально думал «громко», чтобы проверить.
– И как, проверил? – дружелюбия в его голосе не прибавилось. – Я прошел тест?
– Прошел, прошел… Да не злись ты, пойми, у меня прошлое такое… хочешь не хочешь, а параноиком станешь. А идея у тебя классная, молодец!
– Сам знаю, что классная, – буркнул все еще обиженный напарник. – Ладно, проехали. Только это не идея еще, а так, набросок. Процесса я себе толком не представляю.
– Зато я представляю, – уверенности в моем голосе мог бы позавидовать и Ленин на броневичке. – У меня есть некоторый навык. Научу. Значит, так…
* * *
Петрозаводск
Майор Михаил Александрович Стебенев, начальник оперативного корпуса северо-западного отделения АПБР, потеряв дар речи, смотрел на троих Измененных. Такое развитие событий не укладывалось в голове. Прибывшая ударная группа с двумя сувайворами отправилась гасить Рускеальский Обломок, а вернулись одни Измененные с двумя становыми бомбами. Сувайворы же якобы отправились в поход на проклятую космическую каменюку одни и без оружия. Ну, то есть без реального оружия, ибо что такое огнестрел против Обломка? Вот стан – это да. Либо сувайворы сошли с ума, либо…
– И вы хотите, чтобы я вам поверил? – наконец прохрипел ошеломленный Стебенев.
Пневматик с мифологическим именем Сильф, очевидно, главный из этой троицы, с олимпийским спокойствием пожал плечами.
– Можете не верить. Только времени на подозрения у вас нет: ядовитые тучи будут над городом максимум через час. Если бы мы убили сувайворов, зачем бы нам идти к вам, да еще со становыми бомбами? Ну же, включите логику!
Не знай Стебенев столь хорошо, что такое Измененные, он бы, пожалуй, счел, что в голосе Сильфа прорезались нотки обиды… Нет, показалось, не может быть! Однако пневматик прав – времени на взаимное недоверие не осталось. Как, впрочем, и почти ни на что другое.
Эвакуация города была объявлена, но шла она безумно медленно. Впрочем, трехсоттысячный город по щелчку пальцев не эвакуируешь. Кто-то успеет укрыться в убежищах и в подвалах с толстыми стенами. Но в любом случае спасется лишь жалкая горстка людей, среди которых могут быть и апэбээровцы, на чьей базе имелись соответствующие укрытия. Остальные же… Позвоночник майора словно превратился в ледяной сталагмит.
Вот оно, Михаил! Твой момент истины, час испытания, как бы пафосно это ни звучало. Возможно, всю свою жизнь, по крайней мере с тех пор, когда ты пошел служить в армию, а потом в АПБР, ты готовился именно к этому. Так что – докажешь всем, что не зря, или как крыса побежишь прятаться в подвал, предав все, во что верил?
Хороший вопрос, особенно учитывая, что руководитель отделения полковник Шульгин чрезвычайно не вовремя отбыл в Москву и остался за него именно Стебенев. Командуй не хочу! Только что он может?
– Кхм, кхм…
Майор обернулся. Сидящий у стены Виктор Анатольевич Померанцев, профессор, глава научного корпуса отделения, явно хотел что-то сказать. Эх, старая интеллигенция! Не видишь, что цейтнот?! Есть что сказать – говори, а не разводи тут… Стебенев сделал нетерпеливый жест – мол, давай, профессор, цигель-цигель, айлюлю, время дорого!
– Нужно выцедить стан из бомб, а также из наших хранилищ, перевести в жидкое состояние и распылить над городом, – к счастью, против ожиданий, «старая интеллигенция» не стала растекаться мыслью по древу. – Кинетики и пневматик помогут распределить вещество на как можно бо́льшую площадь.
В голове Стебенева словно зарница разогнала туман отчаяния, и мысли лихорадочно забурлили:
– Это поможет?
Померанцев пожал плечами.
– Я могу только предполагать – никогда не сталкивался с подобными аномалиями. Но теоретически должно.
– За час это реально сделать?
– Попробуем. Со складскими запасами я уже взял на себя смелость начать процесс. Так что… – профессор поднялся и повернулся к Измененным, – вы, ребята, берите свои бомбы и айда за мной, а вы, товарищ майор, готовьте вертолеты: распылять стан придется с воздуха.
* * *
Окрестности Рускеалы
Если кто-нибудь когда-нибудь скажет вам, что у актеров легкий хлеб, не верьте – это полная чушь. Разумеется, если речь идет о настоящих актерах, которые перевоплощаются и входят в образ всерьез, а не отбывают номер. От нас с Игорем уровень лицедейства требовался воистину запредельный – лицедейство внутреннее. Это как с коррекцией реальности, только еще сложнее: там мы должны поверить, что реальность такая, как нам нужно, а здесь требуется убедить себя в том, что мы сами – такие, как пытаемся показать этому представителю внеземного разума, и остановиться на той самой тончайшей грани, отделяющей «казаться» от «быть», чтобы не сдаться по-настоящему.
Через пару километров пришлось отключить ан-детектор – от близости Источника он начал сходить с ума, и весь экран его заволокло красным. Да это и понятно – аномальный фон тут уже наверняка такой, что вся окружающая реальность воспринимается как одна громадная аномалия. Пси-детектор даже и доставать не стоило – я всем организмом чувствовал, что и этот фон тоже зашкаливает.
Нет, на нас с Игорем не давили, не пытались сломать, нас прощупывали, сканировали, просвечивали, только что анализы не брали. Должен сказать, ощущения от этого у нас были довольно-таки мерзкие – словно в голове чьи-то пальцы копаются. Мыслей, похоже, Источник не читал, но общий эмоциональный фон, настрой, конечно же, воспринимал четко. И вот тут вступала в игру наша мимикрия. Вообще-то в нашем положении создать в себе депрессивный эмоциональный фон было не самой сложной задачей. Куда сложнее было вывесить в своем сознании доступные внешнему сканированию эмоциональные белые флаги – маркеры капитуляции. Предельно правдоподобные, такие, чтобы можно было и самим в них поверить. Почти.
Судя по тому, что нас не попытались стереть в порошок, хитрость удалась и Сеятель решил, что сдающихся сувайворов можно взять в оборот. Дальше все логично: Источник не может переделать сувайвора, но есть Нова – более высокий уровень воздействия. Соблазнительно же проверить – возьмет ли она таких особенных представителей человечества, как мы? Когда еще представится подобный случай?
