— Был свидетелем?
— Нет, что ты. Я был далеко от того района. Но новости тогда разлетались как на крыльях, поэтому очень скоро в курсе был весь мир.
— И ты это запомнил?
— У меня вообще с памятью все отлично, несмотря на возраст. — усмехнулся Птичник. — Я помню, как «Арамаки» изолировали целый район, зараженный во время прорыва, и уничтожали в нем зараженных на протяжении недели. Я помню, как «Верпен» допустили аварию на своей фабрике Света, из-за чего и случился тот прорыв... Я даже, — представляешь! — помню то время, когда астриум раздавали бесплатно.
— Серьезно? — удивился я. — Такое было?
— Да, всего каких-то пятьдесят лет назад правительство раздавало астриум бесплатно. Выкупало его у корпораций, которые организовывали за ним рейды, и раздавало населению. Пытались даже создать собственных мотыльков, чтобы избавиться от корпораций, но оказалось, что они не способны конкурировать по уровню дохода.
— И что потом?
— А ничего. Пока правительство пыталось удержать вместе расползающееся человечество, корпорации делали деньги на разных аспектах защиты от ноктусов. Делали деньги и предлагали эти деньги просветленным людям, формируя свои собственные маленькие армии из солдат со сверхспособностями, недоступными обычным людям. Как итог — правительство стало полностью зависеть от корпораций и утратило доверие людей. Работать на корпорации стало выгоднее, чем где-то еще. Для работников корпораций даже астриум остался бесплатным... Ну, почти бесплатным.
— Почему вообще его сделали платным?
— Потому что могут себе это позволить. — Птичник пожал плечами. — Когда правительство остается не способно снабжать астриумом население бесплатно и остаются лишь корпорации, которые делают это за деньги — не остается выбора. Кроме того, для корпораций дополнительная выгода в том, что они могут поглотить еще больше людей банально тем же самым астриумом за считанные люксы.
— Но у людей же есть выбор. — я скосился на Птичника.
— Есть. — улыбнулся тот. — Но не все готовы его делать. Светлячки официально вне закона, ну, вернее, вне закона их деятельность. И люди думают, что любая связь с ними незаконна тоже. Это небезосновательно, но не вполне соответствует действительности... Впрочем, переубедить никого ты все равно не сможешь. Или у людей нет денег и они берут серый астриум от светлячков, или у людей полно денег, и они берут официальный у корпораций, или у людей опять же нет денег и они вливаются в корпорации, чтобы иметь возможность выжить.
— Получаются корпорации зла какие-то. — хмыкнул я.
— Сложно назвать злом то, что поддерживает какой-никакой порядок в этом мире, согласись. А если это и зло, то явно меньшее. Даже минимальное.
— И что, никого не волнует, что человек, у которого нет денег на астриум превратится в рангона? Разнесет пол-города и кого-то убьет?
— А ты хотел бы превратиться в рангона?
— При чем тут желание? — удивился я. — Если у тебя просто нет выбора. Нет денег на астриум, даже на серый, и неоткуда его взять.
— Астриум стоит считанные люксы. — покачал головой Птичник. — Поработав месяц грузчиком в каком-нибудь занюханном баре, можно купить астриума на полгода. Серого, конечно, белый подороже будет. В любом случае, это не такие деньги, чтобы на их невозможно было банально наклянчить у прохожих.
— И все равно непонятно. Это все равно деньги, которые так же требуется тратить и на что-то другое. Без одежды замерзнешь, без еды и воды умрешь, а без астриума? Превратишься в рангона? А чем это чревато? Почему все думают, что это страшно? Ведь никто же из превратившихся не рассказал, что это жутко и главное — что именно в этом жуткого?
— Сразу видно человека, который не испытывал астриумного голодания. — усмехнулся Птичник. — Да, ты прав, астриум не вызывает привыкания и не требуется для жизнедеятельности, во всяком случае, без него не умрешь. Но если не принимать его слишком долго, человек перестает спать. Он просто не может это делать. Его мучают кошмары, в которые он проваливается, как в болото. Его мозг и тело не отдыхают, и проснувшись, он чувствует себя еще более уставшим, чем был, когда ложился спать. И с каждым днем это лишь нарастает. В конечном итоге, некоторые, кто послабее здоровьем, не просыпаются вовсе. Некоторые — сходят с ума. Остальные берутся за голову и ищут любые способы прекратить эту пытку.
— Похоже на то, что мне рассказали про перерождение после касания. — пробормотал я.
— А это оно и есть. — кивнул Птичник. — Излучение ноктусов это и есть касание лоа, или там, рангона, только намного менее концентрированное. Нужно подвергаться ему очень долгое время, чтобы перейти ту черту, за которой уже не будет возврата.
— Нет возврата... — эхом повторил я. — Значит, тот же астриум не способен остановить заражение?
— Если человека уже заразили — нет. — Птичник невесело покачал головой. — Это было первое, что пробовали «Арамаки» и «Верпен» — купировать заражение астриумом. Не вышло, конечно. Максимум, чего они добились — облегчение симптомов, и только.
— Как-то даже не верится, что они бросили это занятие. — вздохнул я. — Они могли бы спасти тысячи, да что там — миллионы жизней, если бы нашли лекарство от заражения! А они просто перестали его искать.
— Это корпорации. Им важна прибыль. Если какое-то предприятие успело поглотить больше денег, чем могло бы принести хотя бы в теории — его закрывают. Так устроен рынок. Так устроена современная жизнь.
— А правительство? Осталось же правительство, они почему этим не занимаются?
— Правительство занято тем, чтобы не позволить корпорациям устроить из Города и ноктусов поле боя. — вздохнул Птичник. — На почве конкуренции, конечно же. Правительство занято тем, что постоянно перекраивает сферы влияния крупных корпораций, каждые полгода переподписывая контракты на разные аспекты жизни с разными корпорациями. В прошлом году функции полиции возложили на «Верпен», в этом — на «Арамаки». В прошлом году основным поставщиком пищевого белка стали «Ванс» с их улиточными фермами, в этом — «Стаут» с дафынами. Правительство занято, как никто другой, уж можешь поверить. Насколько проще им было бы заниматься хотя бы частью этих обязанностей самостоятельно, настолько же сложно следить за тем, чтобы, уцепившись за удобный для себя рынок, какая-то корпорация не монополизировала его, увеличив свою сферу влияния.
Все рассказанное все равно не укладывалось в голове. Да, в моем мире тоже были неизлечимые заболевания — СПИД, рак, но ведь были люди, которые искали от них лекарство! Годами, десятилетиями, пытались и пробовали разные методы, разные лекарства и способы терапии! Корпорации, правительство, даже какие-то независимые группы!..
Независимые...
— А что например светлячки? — я пытливо глянул на Птичника. — Среди них нет тех, кто ищет лекарство от заражения?
— Каким образом? — усмехнулся Птичник. — Светлячки зарабатывают себе на жизнь, и не более. Они не ставят себе цель спасти весь мир, да и тягаться с корпорациями им банально нечем — ни в плане технического оснащения, ни, — банально, — в плане багажа знаний.
