Я перетащил броню с плеча на всю левую половину тела — именно в левую ногу вцепилась тварь, поскольку именно она была у меня толчковая, и именно она задержалась на парапете, с которого я прыгал, на мгновение дольше правой. Свет послушно растекся, заковывая тело в половину сияющего доспеха, и принимая на себя весь вес рангона. Теперь его лапа сжимала не мою податливую плоть, кое-как защищенную тонким, будто фольга, слоем Света, а твердую монолитную конструкцию, берущую свое начало прямо от цепи. А то, что внутри этой конструкции оказалась половина моего тела — это так, мелочи. Как минимум, я избавился от вероятности заработать перелом или вывих бедра из-за повисшей на мне твари.
Правда что делать дальше я пока не придумал…
Вверх!
Роупдарт не откликнулся. Меня не дернуло вверх, словно из рогатки выпустили, как это происходило каждый раз, когда я пользовался роупдартом, как мотыльки — своими тросами. Оружие вообще не отреагировало, словно я не давал никакой команды — то ли оно отказывалось работать в присутствии рангона, то ли наш общий вес был слишком большим для него. В любом случае, очевидно, что причина именно в рангоне, так что пока я от него не избавлюсь, суждено обоим мотыляться под дирижаблем на длинной световой цепи, как маятник.
Экипаж дирижабля, судя по всему, не заметил двух неучтенных пассажиров — по крайней мере, его скорость движения не изменилась, и по нам никто не открывал огонь. А ведь именно этого следовало бы ожидать в случае, если бы нас увидели. С одной стороны, это было бы хорошо, поскольку стреляли бы по рангону, возможно, не нанося ему урона, но, как минимум, отвлекая от меня и не давая сосредоточиться для новой атаки.
С другой стороны, это было бы хуже некуда, поскольку по мне стреляли бы тоже. И мне, в отличие от твари, пули могли бы причинить охренительный вред!
Так что нет, не стоит ждать никакой помощи, тем более от экипажа дирижабля — от нее только хуже станет! Справляться надо самому, и чем быстрее — тем лучше.
Очередное колебание нашей раскачки на мгновение замерло в верхней мертвой точке, чтобы через мгновение потянуть нас вниз, и в этот момент рангон издал тихий рык и рванулся вверх, подтянулся, перехватывая мою ногу выше!
Этот ублюдок пытался ползти по мне, как по канату! Да как ловко — специально подгадав момент, когда воздействие центробежной силы на него будет минимальным!
Я попытался пяткой свободной ноги побить по пальцам рангона — бесполезно. С тем же успехом можно было колотить в закрытую на замок железную дверь! Рангон то ли не чувствовал никакой боли вовсе, то ли отлично делал вид — но он не то что не разжал пальцы, он даже не шевельнул ими! Только пятку впустую чуть не отбил!
Тогда я попытался бить сверху-вниз, словно пытаясь «счистить» пальцы твари со своей ноги — никакой разницы. Рангона будто приклеили ко мне секундным клеем, и отклеиваться он явно не собирался.
Нас качнуло в обратную сторону, снова вынесло в верхнюю точку и рангон, улучив момент рванулся снова — на сей раз умудрившись замахнуться сразу двумя лапами. К счастью, ему не хватило мозгов попробовать схватить вторую мою ногу, и он по-прежнему висел на одной, от чего нас крутило вокруг своей оси, как фантик на веревочке.
По бокам снова потянулись черные дома — дирижабль пересек пустырь, и вернулся в застройку. Сам он летел много выше зданий, но вот я с рангоном, висящие на тонкой солнечной цепи, попали как раз на уровень крыш, и теперь раскачивались между стен тянущихся по сторонам зданий, будто в глубине рукотворного каньона. Как же хорошо, что Город строится по простым шаблонам, предполагающим идеально ровные кварталы и идеально прямые длинные улицы! Иначе первое же здание, выбивающееся из общего порядка, превратило нас с рангоном в неаппетитную желто-черную лепешку. Впрочем, шанс того, что где-то такое здание найдется, все еще был ненулевой, так что надо как можно быстрее избавиться от твари, пока оно не попалось на пути!
А что, если… А что, если именно при помощи здания избавиться от твари? Как минимум, я уже знаю, что физические законы на них действуют так же, как на любое другое тело, обладающее массой и конечной прочностью конечностей… Значит, если правильно раскачаться и впечатать его в стену, при условии нашей общей массы и амплитуды раскачки — ему точно не поздоровится! Даже если его не разорвет на куски, даже если не лишит руки — он как минимум охренеет от такого поворота!
Проблема только в том, что, если я неправильно рассчитаю или что-то другое неправильно сделаю — охреневать буду уже я. Недолго. Мгновение, отделяющее от момента, когда меня размажет по черной стене…
Левой ногой двинуть возможности не было — мало того, что на ней висел рангон, весящий, казалось, будто целый поезд, так я еще и сам ограничил ее подвижность твердой коркой световой брони… А ведь она в таком состоянии ничем не отличалась по прочности от настоящих лат!
Поэтому пришлось дергать свободной, правой ногой. Я подогнул ее под себя, и, проходя нижнюю точку раскачки, резко распрямил, пытаясь придать себе таким образом хотя бы немного импульса поперек вектора раскачки. Чтобы потянуло не только вперед, а потом назад, но и немного вбок. Да, если у меня получится, и меня вынесет поперек курса движения дирижабля или хотя бы близко к этому, повысится шанс, что меня с него заметят… Но когда на ноге висит кровожадная тварь, это меньшее из того, что может беспокоить!
Кровожадная тварь, заметив, что я начал предпринимать какие-то действия помимо того, чтобы бесполезно и бессмысленно отбивать пятки о ее чугунную башку, издала недовольный клекот и снова подтянулась еще на несколько сантиметров. Оторвав от меня одну лапу, рангон махнул ею, отчетливо пытаясь достать мою свободную ногу. А ведь на ней световой брони не просто не было — и быть не могло, иначе я не смог бы ею двигать! Чертова тварь, оказывается, намного умнее, чем я о ней думал! До нее дошло, что я неспроста перестал пытаться от нее избавиться и начал вместо этого делать какие-то странные, но потенциально опасные действия. Вот она и решила превентивно этому помешать, несмотря на то, что вряд ли понимала, что конкретно я собираюсь сделать.
Я и сам не до конца понимал.
Тварь снова подтянулась, и махнула свободной лапой, снова сцапала воздух и провалилась вниз — держать себя на одной согнутой руке она, как и большинство людей, не могла. К счастью, ей не приходило в ее уродливую башку сначала подтянуться повыше, перехватиться, а потом, пользуясь этим преимуществом, наконец достать меня. Но это пока. Через время рангон обязательно до этого додумается и надо сделать так, чтобы это не произошло слишком рано!
Нас уже прилично раскачивало вбок, и стены проплывающих мимо зданий были опасно близко. Опасно — но не достаточно для того, что я пытался сделать. Полметра — слишком большое расстояние, рангон даже не касался стен, а это значит, что надо раскачиваться еще… И посильнее, порезче, пока тварь не додумалась взобраться по мне, как по пальме, и воспользоваться тем, что у меня как минимум одна конечность занята!
С каждым рывком рангон дергался и рычал, с каждым рывком проплывающие мимо стены становились все ближе, и, когда осталось совсем чуть-чуть, буквально рукой можно дотянуться, до твари что-то дошло. Рангон заткнулся, бросил неудачные попытки достать меня из неудобного положения и снова попытался пролезть выше, чтобы атаковать наверняка. Вцепившись в мою ногу обеими лапами и дождавшись, когда движение нашего маятника остановится в верхней точке, он снова подтянулся, перехватываясь повыше.
